‹…›...роль Дымбы до Жарова была сыграна другим актером, который наделил ее сплошь отрицательными чертами и качествами. Дымба был показан хозяйским холуем, провокатором, черносотенцем. Прямолинейное подчеркивание тупого и злого начала в Дымбе как полного антагониста светлому и умному революционеру Максиму привело к схеме.

Когда же Жаров стихийно создал другого, веселого и смешного, Дымбу, который не на шутку расстраивался, проигрывая партию в бильярд, и высоко задирал нос, когда загонял шары в лузу, то этот новый Дымба воспринимался не как безусловный отрицательный персонаж, но как человек с живыми чертами, за судьбой которого следует проследить внимательнее.

Жаров как бы заново воссоздал биографию своего героя, сделал его тоже выходцем из рабочих, но, в отличие от Максима, избравшего путь хозяйского холуя. В «Возвращении Максима» Жаров не предрешал его судьбы, показывал, что в Дымбе еще не все потеряно, что по-разному еще может сложиться его судьба. То есть Жаров действовал по уже известному и не раз проверенному им методу: строить образ не на контрастах, а на игре светотеней, мягко переплетая, как это бывает и в жизни, отталкивающие и привлекательные черты в одном и том же человеческом характере.

В Дымбе, как и в других своих ролях, Жаров искал конкретную бытовую деталь, которая помогла бы ему войти в образ. На сей раз это был искусно нарисованный гримером здоровенный синяк под левым глазом. Жарову нравилось, что этот синяк никак не гармонировал с оттопыренным мизинцем отчаянного пижона Дымбы и с его заграничным в горошек жилетом. Как только ему подрисовали синяк, Жаров уже чувствовал себя другим человеком и мог импровизировать роль Дымбы где угодно и сколько угодно.

Гершкович А. Михаил Жаров. М.: Искусство, 1976.