Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
‹…› в картине «Возвращение Максима», созданной в 1937 году Г. Козинцевым и И. [Л. — прим. ред.] Траубергом как вторая часть трилогии о Максиме, у Толубеева была короткая эпизодическая роль. Он играет железнодорожника-штрейкбрехера, пришедшего в редакцию «Правды» с покаянным письмом. Мы не знаем обстоятельств забастовки и конкретной истории этого рабочего. Но артист с помощью режиссера давал возможность понять некоторые существенные стороны случившегося.
Действие происходит в одной из маленьких, тесных комнат редакции. Максим пришел сюда с важной статьей. Неожиданно он видит Наташу, с которой был разлучен четырьмя годами ссылки. Наташа спит, положив голову на стол. Максим осторожно присаживается рядом. В этот-то момент и врывается в комнату штрейкбрехер, широкоплечий усач в кожанке. Он распахивает дверь с воплем: «Почто страдаю?.. Грех искупить! Грех искупить хочу!» Максим стремительно зажимает ему рот рукой. Яростным шепотом он объясняет, что Наташа уснула, измученная тяжелой нервной работой. Но штрейкбрехер требует разбудить ее. Чтобы как-то утихомирить посетителя, Максим берется сам отредактировать его письмо. И рабочий сразу меняется. Доверчиво, счастливо улыбаясь, он садится рядом с товарищем, обещающим ему помочь. Однако в комнату начинают врываться один за другим сотрудники редакции. Но теперь усач уже вместе с Максимом бросается охранять Наташин сон. Он почувствовал доверие к этим людям и сразу стал их другом. Он затыкает фуражкой рот молодому поэту, примчавшемуся со стихами, и угрожающе шипит метранпажу, спешащему с каким-то вопросом: «Т-с-с! Убью!»
В этих как будто бы незначительных деталях поведения рабочего в редакции зрителю открывается душа человека доброго и наивного, большого ребенка. И становится ясно, что, очевидно, лишь по своей политической малограмотности, по недомыслию, горячности, поддавшись чьему-то предательскому уговору, совершил железнодорожник постыдный поступок и теперь сам казнит себя беспощадно.
Когда рабочий уходит, говоря: «Больше не буду штрейкбрехером!», с трудом выговаривая проклятое слово, ему веришь, потому что на наших глазах он заплатил за свою ошибку, глубоко выстрадал сознание личной ответственности за общее рабочее дело.
Так небольшая жанровая сценка наполняется более широким человеческим содержанием, частный факт обретает смысл общественного явления.
Капралов Г. Юрий Толубеев. Л.-М.: Искусство. 1961.