В «Возвращении Максима», пожалуй, самым примечательным был не третий, не четвертый планы, а, думается, второй. Назову только трех безгранично дорогих мне актеров. Ну просто никакого материала не сумели мы дать В. В. Ванину, игравшему руководителя подполья. Какой же это был талантливый актер! Спокойно, уверенно, с какой-то необычайной правдивостью в двух-трех крохотных сценах он сумел создать образ. Совсем в ином плане, не боясь обвинений в карикатурности, играл роль меньшевика Алексей Бонди. Неблагодарнейшая задача, а выполнил он ее так, что ни на минуту не усомнишься в реализме предлагаемого характера. Здесь позволю себе не согласиться ни с А. В. Карагановым, написавшим прекрасное, на мой взгляд, предисловие к изданию «Трилогии», ни с Козинцевым, чье высказывание о досадной карикатурности Караганов приводит.
И подлинным любимцем нашим (кажется мне, что и зрителей) стал в роли рабочего Ерофеева Александр Иванович Зражевский, Конечно, не я один считаю этого артиста очень ярким явлением в предвоенном нашем театре. Снимали его на редкость мало, и это достойно огорчения. Опять-таки можно посчитать, что в созданном им образе было впадение в шарж. Хотя я твердо убежден, что никакого шаржа не было. За время работы над трилогией довелось мне встретиться с десятком старых рабочих-подпольщиков. Некоторые из них в жизни были куда характернее Ерофеева, назову хотя бы Творогова.
В «Возвращении» есть эпизод, представляющий как бы праздник «фальстафовского фона»: Государственная дума. Это была, так сказать, наша последняя дань великому принципу типажа. Каких только прямо-таки сошедших со страниц дореволюционных журналов бородачей не привели к нам наши блестящие ассистенты Н. Кошеверова и И. Вишневская! В «массовке» имелся даже — боюсь, мне не поверят — действительный член Академии Наук. Конечно, первенствовали в этом галдевшем, барабанившем по пюпитрам, улюлюкавшем сборище три актера. Как и в те дни, считаю, что никакого перебора в фигурах Маркова 2-го (Г. Орлов) и Пуришкевича (В. Кранерт) не было. Ясно, что это были люди образованные, воспитанные, но — положение обязывало, им самим нравилось быть этакими одержимыми персонажами.
И рядом с ними был незабвенный А. И. Кузнецов в роли депутата — большевика Тураева.
Трауберг Л. Восемь и один: групповой портрет. М.: ВБПК. 1985.