Ряд последних картин, сделанных украинскими режиссерами, позволяет говорить о некоем, вполне определяющемся стиле, вырастающем в легкий творческий метод. Общность приемов и выразительность средств характеризуют работы ведущей группы молодого режиссерского поколения, создавая особый национальный стиль украинского кино.
Основным моментом здесь является тяготение к большим, монументальным формам, к обобщенным образам, к эпическому развертыванию сюжета. Налицо стремление к созданию больших полотен, трагических поэм, окрашенных глубокой эмоциональной силой и каким- то лирическим отношением к материалу.
В галерее этих произведений достойное место занимает работа Кавалеридзе «Перекоп». Темы гражданский войны достаточно дискредитированы бесчисленным количеством скверных хроник, дешевых детективов и приключенческих мелодрам. Кавалеридзе удалось вырваться из рамок привычного стандарта и взять эпоху с неожиданной и своевременной точки зрения. Эпопея последних страниц революционных войн раскрывается постановщиком в ее глубоких экономических предпосылках. Уголь и железо, — вот, что движет героями Перекопа. Разоренная страна задыхается в муках железного голода. Станки и машины, производящие эти станки, нужны земледельцу, остывающие топки доменных печей, кричащие об угле, бросают рабочего на борьбу за уголь и шахты. А с Запада тянутся жадные щупальцы капиталистического мира, подбирающегося к сырью.
Столкновение этих двух социальных сил взрывает в жестокой схватке двух противостоящих миров, двух классов, борющихся за право существования. Отбрасывая за рубежи внешнего врага, шахтеры и крестьяне выбивают почву и из под ног «крепких земледельцев», таящих злобу и алчную ненависть против новых хозяев земли и связывающих свои кулацкие надежды с приходом интервентов.
В картине нет привычного развертывания исторической хроники событий. Творчески претворенный художником материал отбрасывает все ненужное, мельчащее тему. Огромные массивы борющихся классов характеризуются — бездушной и зловещей техникой орудий истребления с одной стороны и героическим натиском голодных и нищих — с другой.
Два основных эпизода окрашивают эту борьбу. Суровой ветренной ночью, при свете факелов и костров, жены шахтеров окровавленными пальцами царапают стены заброшенного штрека, отрывая уголь для умирающих печей, а их мужья разметывают свои убогие жилища, чтобы дать пищу домнам. А там, на передовых линиях войны, в леденящей воде гнилого моря Сиваш, бойцы собственными телами устилают трепещущий мост из полумертвецов, открывая путь через пролив орудиям и коням революционной армии.
Кавалеридзе работает широкими мазками уверенной и сильной кисти художника. Техника настоящего мастера целиком подчинена заданию и многочисленные смелые находки неожиданных ракурсов, игры света и тени, острых ассоциации и резких штрихов органически сплетаются в трагическую и величавую эпопею. Картина говорит полным голосом искусства революционной эпохи, классовым языком мастера-революционера.
И, что, самое важное, годы Перекопа перекликаются с годами социалистической стройки и связывают борьбу тех дней с борьбой сегодняшней. Перекопы войны и Перекопы труда вырастают в одну решительную ломку всех препятствий на пути социалистической перестройки мира.
Перекоп // Кино-фронт. Л., 1930. № 4.
К декаде обороны и десятилетию героических дней штурма перекопских твердынь — «Украинфильм» выпустил картину «Перекоп». С полне понятным волнением смотришь эту фильму, ожидая найти в ней, если не документально-точное воспроизведение незабываемых боев, решивших участь белого фронта, то хотя бы некоторое подобие их.
К сожалению, ожидания эти удовлетворяются лишь в самой малой степени. Режиссер Кавалеридзе, находящийся под заметным влиянием Довженко, делает попытку раскрыть героику перекопских штурмов методом широких обобщений. Размах у него — большой. Однако, фильма не только не оставляет какого-либо дельного впечатления о великом порыве рабоче-крестьянских масс, порыве, сбросившем в Черное море Врангеля, но — минутами — просто вызывает недоумение. Мелькающие перед глазами кадры связаны между собой запутанной повествовательной нитью и чаще всего рассыпаются, как горошины. Чтобы собрать свои впечатления о картине — приходится гнаться за этой россыпью кадров почти с такой же быстротой, с какой на экране мчится Красная конница...
В результате — картины «Перекоп» не получилось. Хотя у режиссера, быть может, и были самые лучшие намерения.
Зоров А. В плену трафарета // Вечерняя Москва. 1930. 2 декабря.