Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Автор: Лев Рыбак
Поделиться
Таким запомнят Марка Бернеса
О роли, которой не было в сценарии

В мастерской Сергея Юткевича шла к концу работа над «Шахтерами», когда к участникам съемочной группы приехал драматург Николай Погодин и прочел свой сценарий «Ноябрь». Его выслушали с интересом, с готовностью немедленно приступать к новой, многообещающей работе. И только Марк Бернес был огорчен: при обсуждении сценария выяснилось, что для него там нет подходящей роли, не с чем ему вступить в круг действующих лиц.
Однако Бернес, чувствовавший себя равноправным членом творческого коллектива, был не из тех, кто таит обиду, и не из тех, кто ограничивается изъявлением претензий. Ложной скромностью он тоже не страдал. И заявил, что в его воображении предстал еще один персонаж, не упоминаемый Погодиным. Кто такой? Ординарец Чибисова, командира отряда красногвардейцев, — рабочий паренек с Нарвской заставы.
В фильм вошел впоследствии знаменательный диалог между этим пареньком и командиром отряда. «Коля! — настаивает паренек. — Дай мне какую-нибудь военную функцию...» — «Обожди!..» — «Ну ладно, товарищ Чибисов, я сам найду себе военную функцию...» — напористый и изобретательный парнишка говорил, а затем и действовал подобно актеру. Именно так молодой Марк Бернес добивался своей «функции» у Погодина и Юткевича.
И добился своего, но не в тот же миг. У сценария оказалась трудная судьба, его долго согласовывали в кинематографических и иных инстанциях и лишь через год запустили в производство. За это время Погодин переделал сценарий в пьесу «Человек с ружьем». Пьеса обрела долгую театральную жизнь. Интересно сравнить ее с фильмом, получившим то же название: паренек, которого Бернес представил себе и товарищам, не был нужен драматургу — в пьесе такой роли нет. И это обстоятельство, как многие другие, с ним связанные, существенно отличает — даже по жанру — фильм Юткевича от пьесы Погодина.
Начались съемки фильма «Человек с ружьем» («Ноябрь»). Снова подступает Бернес к режиссеру — вызывается сыграть паренька с Нарвской заставы. Юткевичу нравится эта идея, его вообще привлекает актерская инициатива. Он поддерживает Бернеса, хочет ему помочь. Но колеблется, у него появились обоснованные сомнения. Внешние данные актера не вяжутся с представлениями о том, как может выглядеть простой рабочий паренек с городской окраины.
Будь у режиссера время поразмыслить, поработать вместе с актером — может, быстрее отпали бы сомнения. Но времени не было. Шла напряженная работа. Немало труда стоило воплощение на экране образа Ленина — Юткевич и Штраух решали стоящую перед ними задачу. Хватало режиссеру и других забот. Предоставленный самому себе и полагающийся прежде всего на себя, Марк Бернес принялся строить судьбу не существующего в сценарии персонажа, а с тем — и свою актерскую судьбу.
Он сочинил своему герою биографию, исходя из обстоятельств, очерченных сценарием. Использовал при этом опыт недолгой, но активной секретарской деятельности у Погодина.
Тот же опыт пригодился актеру, когда он не в расплывчатом воображении, а в ясной и конкретной действительности разыскивал, как опору, реальный прототип своего персонажа. Он вновь отправился в архивы и в музеи — знал, где искать, умел видеть и думать.
В музее Бернес свиделся со своим героем. На фотографии — на одном из многих групповых снимков, запечатлевших известных и безвестных участников революции и гражданской войны, — наблюдательного Бернеса будто специально дожидался озорной белобрысый парнишка с городской окраины, выделяясь лихим и независимым видом среди рабочих-красногвардейцев.
Бернес первым делом воскресил облик того паренька: перекрасил себе волосы, раздобыл подходящую одежду и «боевой» реквизит. Явившись преображенным на съемочную площадку, он изумил режиссера и всю группу тем, что вовсе не казался старательной копией с некого оригинала. Озорной и неуемный, веселый и деловой, Бернес отдавал себя своему герою, выражал в нем то лучшее, что чувствовал в себе, то главное, что знал и что понимал актер в реальной судьбе молодых героев революции.
Бернес получил одобрение режиссера и условился с ним, что сыграет один эпизод, а драматург помог сочинить подходящие к наметившейся роли реплики. Участие Погодина в этой кинематографической затее как началось, так и кончилось — несколькими репликами, правда, удачными, рисующими характер персонажа. Юткевич и Бернес продолжали работать над драматургией этой роли в съемочном периоде. Придумали еще один эпизод. И еще... Инициатива изобретательного актера пришлась к месту. Первоначальные творческие намерения режиссера принципиально не менялись в той работе, а, напротив, крепли, осуществлялись с приращениями, обогащенные выдумкой актера, сотворческими усилиями.
К концу съемок новорожденного героя нарекли Костей Жигилевым. Позднее зрители переименовали его, изменили в фамилии Кости букву и ударенье. Он стал «Жигулёвым» — слышится в том народный отзвук. Раздольно, дерзко, песенно: «Жигули вы, Жигули...»
По ходу действия фильма можно проследить всю историю постепенного — от эпизода к эпизоду — создания этого образа и весь путь героя к зрителю. И рост актера, для которого работа под руководством Сергея Юткевича была высшей кинематографической школой.
Вот он, Костя, в начале фильма — подкатил на броневике, бойко заговорил с недоверчиво оглядывающим его солдатом Шадриным, отрекомендовался — показал себя. Любо-дорого посмотреть: из-под сдвинутой на затылок меховой шапки-финки задорно вьется светлый чуб, юношескую грудь, молодцевато обтянутую тужуркой, перекрестили пулеметные ленты, веселая улыбка, лукавый взгляд...
Фотографическая точность, с которой воссоздал актер на экране образ фабричного паренька, будет по достоинству оценена зрителями. Таким запомнят Костю Жигулева и навсегда зачислят его в отряд бойцов революции, мобилизованных нашим киноискусством.
Таким запомнят и Марка Бернеса, полюбят и будут узнавать его в других картинах. За обликом героя зрители разглядят личность артиста, поймут его художнические устремления, ведущие побуждения его таланта. Путь, начавшийся «за далекою Нарвской заставой», будет не столь долгим, как хотелось бы и как надо бы, но по собственному желанию Бернес с этого пути не свернет...
В другом эпизоде фильма — яркой краской к образу — будет завершена характеристика персонажа. В завкоме на Путиловском мы услышим песенку Кости, а уж она доскажет биографию героя, дорисует его образ. Говорят, на съемках — в перерывах, а то и во время работы — Бернес от полноты чувств распевал всякие песенки (не всегда приличные, между прочим). Режиссер, с удовольствием слушая, посмеивался вместе с другими и однажды сказал, что было бы хорошо, если бы Марк дал какую-нибудь песню своему персонажу.
Бернес загорелся. Стал перебирать все песни, которые знал, — подходящей не было. Принялся уговаривать знакомых спеть что-нибудь, подсказать — тот же результат. Он извелся, но в критический момент его выручил второй режиссер (тогда говорили «сорежиссер») Павел Арманд — талантливый и скромный человек, с чувством меры и стиля. Арманд сочинил для Бернеса песню, актеру и режиссеру она понравилась.

Рыбак Л. Марк Бернес. М.: Искусство, 1976.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera