В мастерской Сергея Юткевича шла к концу работа над «Шахтерами», когда к участникам съемочной группы приехал драматург Николай Погодин и прочел свой сценарий «Ноябрь». Его выслушали с интересом, с готовностью немедленно приступать к новой, многообещающей работе. И только Марк Бернес был огорчен: при обсуждении сценария выяснилось, что для него там нет подходящей роли, не с чем ему вступить в круг действующих лиц.
Однако Бернес, чувствовавший себя равноправным членом творческого коллектива, был не из тех, кто таит обиду, и не из тех, кто ограничивается изъявлением претензий. Ложной скромностью он тоже не страдал. И заявил, что в его воображении предстал еще один персонаж, не упоминаемый Погодиным. Кто такой? Ординарец Чибисова, командира отряда красногвардейцев, — рабочий паренек с Нарвской заставы.
В фильм вошел впоследствии знаменательный диалог между этим пареньком и командиром отряда. «Коля! — настаивает паренек. — Дай мне какую-нибудь военную функцию...» — «Обожди!..» — «Ну ладно, товарищ Чибисов, я сам найду себе военную функцию...» — напористый и изобретательный парнишка говорил, а затем и действовал подобно актеру. Именно так молодой Марк Бернес добивался своей «функции» у Погодина и Юткевича.
И добился своего, но не в тот же миг. У сценария оказалась трудная судьба, его долго согласовывали в кинематографических и иных инстанциях и лишь через год запустили в производство. За это время Погодин переделал сценарий в пьесу «Человек с ружьем». Пьеса обрела долгую театральную жизнь. Интересно сравнить ее с фильмом, получившим то же название: паренек, которого Бернес представил себе и товарищам, не был нужен драматургу — в пьесе такой роли нет. И это обстоятельство, как многие другие, с ним связанные, существенно отличает — даже по жанру — фильм Юткевича от пьесы Погодина.
Начались съемки фильма «Человек с ружьем» («Ноябрь»). Снова подступает Бернес к режиссеру — вызывается сыграть паренька с Нарвской заставы. Юткевичу нравится эта идея, его вообще привлекает актерская инициатива. Он поддерживает Бернеса, хочет ему помочь. Но колеблется, у него появились обоснованные сомнения. Внешние данные актера не вяжутся с представлениями о том, как может выглядеть простой рабочий паренек с городской окраины.
Будь у режиссера время поразмыслить, поработать вместе с актером — может, быстрее отпали бы сомнения. Но времени не было. Шла напряженная работа. Немало труда стоило воплощение на экране образа Ленина — Юткевич и Штраух решали стоящую перед ними задачу. Хватало режиссеру и других забот. Предоставленный самому себе и полагающийся прежде всего на себя, Марк Бернес принялся строить судьбу не существующего в сценарии персонажа, а с тем — и свою актерскую судьбу.
Он сочинил своему герою биографию, исходя из обстоятельств, очерченных сценарием. Использовал при этом опыт недолгой, но активной секретарской деятельности у Погодина.
Тот же опыт пригодился актеру, когда он не в расплывчатом воображении, а в ясной и конкретной действительности разыскивал, как опору, реальный прототип своего персонажа. Он вновь отправился в архивы и в музеи — знал, где искать, умел видеть и думать.
В музее Бернес свиделся со своим героем. На фотографии — на одном из многих групповых снимков, запечатлевших известных и безвестных участников революции и гражданской войны, — наблюдательного Бернеса будто специально дожидался озорной белобрысый парнишка с городской окраины, выделяясь лихим и независимым видом среди рабочих-красногвардейцев.
Бернес первым делом воскресил облик того паренька: перекрасил себе волосы, раздобыл подходящую одежду и «боевой» реквизит. Явившись преображенным на съемочную площадку, он изумил режиссера и всю группу тем, что вовсе не казался старательной копией с некого оригинала. Озорной и неуемный, веселый и деловой, Бернес отдавал себя своему герою, выражал в нем то лучшее, что чувствовал в себе, то главное, что знал и что понимал актер в реальной судьбе молодых героев революции.
Бернес получил одобрение режиссера и условился с ним, что сыграет один эпизод, а драматург помог сочинить подходящие к наметившейся роли реплики. Участие Погодина в этой кинематографической затее как началось, так и кончилось — несколькими репликами, правда, удачными, рисующими характер персонажа. Юткевич и Бернес продолжали работать над драматургией этой роли в съемочном периоде. Придумали еще один эпизод. И еще... Инициатива изобретательного актера пришлась к месту. Первоначальные творческие намерения режиссера принципиально не менялись в той работе, а, напротив, крепли, осуществлялись с приращениями, обогащенные выдумкой актера, сотворческими усилиями.
К концу съемок новорожденного героя нарекли Костей Жигилевым. Позднее зрители переименовали его, изменили в фамилии Кости букву и ударенье. Он стал «Жигулёвым» — слышится в том народный отзвук. Раздольно, дерзко, песенно: «Жигули вы, Жигули...»
По ходу действия фильма можно проследить всю историю постепенного — от эпизода к эпизоду — создания этого образа и весь путь героя к зрителю. И рост актера, для которого работа под руководством Сергея Юткевича была высшей кинематографической школой.
Вот он, Костя, в начале фильма — подкатил на броневике, бойко заговорил с недоверчиво оглядывающим его солдатом Шадриным, отрекомендовался — показал себя. Любо-дорого посмотреть: из-под сдвинутой на затылок меховой шапки-финки задорно вьется светлый чуб, юношескую грудь, молодцевато обтянутую тужуркой, перекрестили пулеметные ленты, веселая улыбка, лукавый взгляд...
Фотографическая точность, с которой воссоздал актер на экране образ фабричного паренька, будет по достоинству оценена зрителями. Таким запомнят Костю Жигулева и навсегда зачислят его в отряд бойцов революции, мобилизованных нашим киноискусством.
Таким запомнят и Марка Бернеса, полюбят и будут узнавать его в других картинах. За обликом героя зрители разглядят личность артиста, поймут его художнические устремления, ведущие побуждения его таланта. Путь, начавшийся «за далекою Нарвской заставой», будет не столь долгим, как хотелось бы и как надо бы, но по собственному желанию Бернес с этого пути не свернет...
В другом эпизоде фильма — яркой краской к образу — будет завершена характеристика персонажа. В завкоме на Путиловском мы услышим песенку Кости, а уж она доскажет биографию героя, дорисует его образ. Говорят, на съемках — в перерывах, а то и во время работы — Бернес от полноты чувств распевал всякие песенки (не всегда приличные, между прочим). Режиссер, с удовольствием слушая, посмеивался вместе с другими и однажды сказал, что было бы хорошо, если бы Марк дал какую-нибудь песню своему персонажу.
Бернес загорелся. Стал перебирать все песни, которые знал, — подходящей не было. Принялся уговаривать знакомых спеть
Рыбак Л. Марк Бернес. М.: Искусство, 1976.