Штраух пришел на экран в роли Ленина после эмоционально могучего, захватывающе правдивого, завоевавшего доверие зрителей Щукина. Это добавляло сложности в работе. Позже С. Юткевич писал: «...было понятно, что трудно привыкнуть после блистательной игры Щукина к новому актеру, Штрауху, поначалу казавшемуся даже каким-то непохожим не столько на живого Ленина, сколько на Щукина, с которым уже слилось зрительское представление об Ильиче на экране».
Необходимо было, не повторяя Щукина, попытаться также стать достоверным и убедительным.
Штраух начал с изучения произведений самого Ленина. Внимательно перечитал посвященную Владимиру Ильичу художественную литературу, знакомился с живописными и графическими изображениями Ленина. Подолгу расспрашивал он тех, кто хорошо знал вождя. Без конца бродил по залам Музея В. И. Ленина. Вслушивался в голос Владимира Ильича, записанный на грампластинках, изучал его фотографии. Особенно привлекали его портреты Ленина Н. Андреева и стихи В. Маяковского.
«Штраух педантичен и жаден...» — писал Юткевич во время репетиций фильма «Человек с ружьем».
Но он был не только «педантичен и жаден», но и творчески поразительно активен. Как актера, «прекрасно владеющего формой и умеющего точно передать в этой форме емкое содержание» характеризовал М. Штрауха Н. Петров.
Однако в свое время мнение об актерской индивидуальности Штрауха было далеко не одинаково у критики. Так, известный театровед П. Новицкий, отмечая, что «исследовательская и творческая работа Штрауха над образом Ленина в спектаклях “Правда” и в фильмах “Человек с ружьем” и “Яков Свердлов” достойна самого высокого признания и самой высокой оценки», употребляя такие эпитеты в определении этой работы, как «кропотливая, талантливая, честная, безупречная по ясности мысли и четкости выразительных средств», утверждает тем не менее, что «она имеет один существенный недостаток: в ней мало страсти, она очень спокойна, ей не хватает сердечной теплоты».
Возможно, что в какой-то мере повод для подобного толкования дал сам Штраух. В 1933 году, рассуждая о двух доминирующих методах актерского творчества — рациональном («рационализирующем») и эмоциональном («переживальческом»), он писал о «шансах на первородство первого», давая основание относить себя к актерам именно подобного типа.
Но приводя эти рассуждения Штрауха в статье «Улица своего времени», Юткевич высказывает решительный протест: «Часто приходится слышать возражения со стороны противников первого метода (то есть рационального), что это “головное искусство” действует разрушающе, “убивает” творчество актера и т. д.
Я возражаю на это ссылкой на ленинские слова о том, что революционер должен соединять величайшую страстность в революционной борьбе с наиболее хладнокровным и трезвым учетом.
Считаю, что эти свойства всецело приложимы к актерскому искусству и счастлив будет тот актер, который эти два качества (трезвости и целеустремленной страстности) в своем методе сумеет сочетать». Юткевич страстно призывает «покончить с этой легендой о “вреде” интеллекта, о преобладании рационального в творчестве М. Штрауха».
Позже Штраух подробно расскажет о многолетней работе над ролью В. И. Ленина в книге «Главная роль». И в этих воспоминаниях отчетливо выявится основное качество его актерской индивидуальности — органическое сочетание «трезвости и целеустремленной страстности» — и та основная цель, которую он ставил перед собой, — передать демократичность, неотделимую от облика мыслителя и государственного деятеля.
Туманова Н. Актерская кинолениниана. М.: Искусство, 1987.
Сцен, где действует Владимир Ильич, в фильме не много, но они ключевые в драматургии. Это и первая встреча в Смольном, ставшая поворотной в судьбе Шадрина, и решенная в том же ключе живого общения, задушевности, юмора сцена в завкоме Путиловского завода, где Ленин беседует с рабочими и красноармейцами. В монументальной массовой сцене выступления Ильича перед уходящими на фронт бойцами открываются черты Ленина-трибуна.
Замечательный мастер, художник-мыслитель, Максим Штраух вложил в эту роль огромный труд. Его таланту мы обязаны тем, что фильм несет живую, трепетную мысль Ильича. Речевое мастерство актера позволило передать своеобразие и оттенки ленинской речи.
В этой роли Штраух достиг гармонии глубокого содержания с покоряющей достоверностью внешнего рисунка. Зрители увидели в фильме образ Ильича — мудрого, волевого, безгранично верящего в народ, увидели Ленина — вождя, трибуна, человека.
Писаревский Д. 100 фильмов. М.: Искусство, 1967.