Интереснейшее решение темы вождя и народа было найдено в фильме «Человек с ружьем», поставленном С. Юткевичем по сценарию Н. Погодина ‹…›.
«Я представлял себе, — рассказывал Н. Погодин, — ... путь темного солдата, силой революции поднятого на командные высоты. Я загорелся этой мыслью и раньше всего написал сцену встречи Ивана Шадрина с Лениным в Смольном». Сценарий «Человека с ружьем» (первоначально он назывался «Ноябрь») ‹…› много раз ‹…› переделывался, по его материалу автор работал и над одноименной пьесой, но сцена эта осталась неизменной. Из нее, как из зерна, выросло все произведение.
Советские театроведы и киноведы, изучавшие сценарий и пьесу «Человек с ружьем», пришли к верным наблюдениям и выводам о развитии драматургом горьковской традиции изображения исторических революционных событий, которая ощущается и в принципах подхода к истории, и в отдельных чертах изображения событий 1917 года, и в преемственности самого центрального образа — образа Ивана Шадрина, ведущего прямую родословную от бородатого солдата из пьесы «Достигаев и другие». Кроме того, было тонко замечено, что сцена встречи Ивана Шадрина с Лениным вызывает в памяти строки Маяковского, которые, возможно, подсказали Погодину его замысел:
В какого-то парня
в обмотках,
лохматого,
уставил
без промаха бьющий глаз,
как будто
сердце
с-под слов выматывал,
как будто
душу
тащил из-под фраз.
И атмосфера бурлящего Смольного в сценарии также навеяна Mаяковским. ‹…› Образ человека из народа в сценарии Н. Погодина — это не символическое олицетворение масс, а характер типический, обобщенный н вместе с тем предельно конкретный, и именно в таком сочетании рождаются его художественная правда, убедительность и масштабность.
Иван Шадрин стоит на стыке двух дорог: налаживать ли «свое» хозяйство, добывать «коровенку», или поддаться влиянию рабочих и защищать революцию? И в этот момент внутренней борьбы встреча с Лениным решает судьбу солдата, возвышает его до понимания революции как кровного народного дела.
Судьбы вождя и крестьянина-солдата связаны в сценарии неразрывными узами.
Шадрин «теперь сам командует», защищая революцию, отвоевывает солдат у белогвардейских генералов, рассказывая бойцам о Ленине. «Агитациям Шадрина, проникнутая огромной любовью к Ленину, становится непобедимой. С другой стороны, тема веры в народ является лейтмотивом драматургического раскрытия образа Ленина, получая свое обобщающее завершение в финале: в речи, обращенной к вооруженному народу, к солдатам, — речи, содержащей знаменитый ленинский рассказ о «человеке с ружьем».
С. Юткевич тонко почувствовал особенности художественного строя, стиля сценарии, отличающегося органическим сочетанием бытовой правды и образного обобщения, безукоризненной жизненной достоверности и фантазии. Именно здесь ясно выявилась важная особенность зрелой режиссуры Юткевича: умение точно видеть авторский замысел, проникать в стилистику драматурга и в этом обретать творческую свободу и самостоятельность. ‹…›
Фильм «Человек с ружьем» явился исключительно плодотворным, но, к сожалению, недостаточно оцененным ни в дни выхода в свет, ни впоследствии новаторским опытом воплощения образа Ленина на экране. Принципиально важным, подлинно демократичным в высоком ленинском смысле этого слова было раскрытие образа вождя в органической, глубокой связи с типическим образом человека из народа, «одного из миллионов». Особенно важным и значительным, целиком сохраняющим свою силу и сегодня, был этот опыт еще и потому, что на экране второй половины 30-х годов появились первые тревожные признаки изображения народа в качестве пассивного фона для деяний великой исторической личности. ‹…›
Режиссерское мастерство динамичного монтажа ‹…› снова раскрывается в «Человеке с ружьем» — этом «актерском», как и другие картины С. Юткевича, фильме. Замечателен эпизод у Смольного, монтажно передающий стремительный ритм движении масс, проезды грузовиков с вооруженными людьми. Быстро сменяющиеся кадры проходов солдат по коридорам Смольного, создающие впечатление бурного людского водоворота, подготавливают знаменательную встречу Шадрина с Лениным. Внезапно экран пустеет. Своей стремительной походкой «бочком» выходит из кабинета Ленин. И вот они оба в кадре — бородатый солдат с растерянным лицом и великий вождь революции, испытующе и доброжелательно, с чуть заметной усмешкой в глазах вглядывающийся в своего неожиданного собеседника. Эта сцена — «зерно» фильма — снималась первой. «... Надо было найти, — рассказывает С. Юткевич, — особый внутренний и внешний ритм, ритм неторопливый, чтобы не пропала глубина сцены, но в то же время стремительный, ибо в нем должна быть отражена историческая стремительность тех дней»[1]. Динамичная мизансцена диалога была достигнута в сочетании движения аппарата и движения актеров, приближающихся и удаляющихся, показанных на разных плоскостях. Второй план кадра — проходящие отряды, фигуры отдельных людей — подчеркивал внутренний ритм этого движения. Но сложное и продуманное решение сцены в восприятии ее совершенно не ощущалось — в этом и было мастерство. Внимание полностью было приковано к самому содержанию диалога.
Б. Тенин в этой сцене передает, что встреча и разговор с Лениным для Шадрина — событие огромной важности, которое сразу позволило не только четко осознать, но и ясно высказать, сформулировать самое главное, выстраданное, дорогое. Из этого разговора, еще не зная, что вел его с Лениным, почувствовав огромную силу мысли, человечности, обаяния в собеседнике, Шадрин, сохранив свое земное, простое, солдатское, выходит выросшим и возмужавшим. Недаром без труда Шадрину — командиру революционного отряда — удается «сагитировать» и привлечь на сторону революции целый полк солдат Краснова, с которыми красноармейцы сражаются на Пулковских высотах. Так убедительна и доступна его агитация, что усевшиеся под березами на высоком холме, тесным кольцом окружившие Шадрина люди в серых шинелях долго молчат, задумавшись, а потом единодушно решают примкнуть к его, Шадрина, отряду.
В образах молодого рабочего Кости Жигулева, обаятельно сыгранного М. Бернесом, красногвардейца Евтушенко (Б. Чирков) и других героев фильма, сражающихся на Пулковских высотах, — звучит центральная тема образа Шадрина — тема возмужания.
Роль В. И. Ленина в фильме «Человек с ружьем» исполнял М. М. Штраух — второй выдающийся создатель образа В. И. Ленина на экране. Высокая культура мастерства, умение отобрать в историческом материале главное для роли, экономность выразительных средств, точные детали — все это сделало работу Штрауха значительным достижением. Штраух выделял тему
С. Юткевич рассказывает, что ленинские сцены фильма строились как некие музыкальные фразы. «Первая из них: это когда из “forte” орудийного гула империалистической войны, из тоскливой солдатской песни... возникает впервые ленинская тема»[2]. Музыка Д. Шостаковича большим симфоническим эпизодом связывала эту сцену с предшествующими, фронтовыми. На экране рука Ленина, пишущего воззвание «К гражданам России». Оживает ленинский автограф, а на листе бумаги сквозь строки в наплывах проносятся картины восстания. И вот перед зрителем — Ленин, глубоко сосредоточенный, словно прислушивающийся к ходу истории и склоняющийся к блокноту. Монтажное строение драматургии фильма, позволяющее четко раскрыть идею в самом сопоставлении эпизодов, здесь неразрывно связывает ленинский образ с образом революционного народа: в следующем кадре воззвание «К гражданам России», перепечатанное в газете и приклеенное к стене, читает толпа на петроградской улице. В толпе — Шадрин.
Так же подготовленно, из образа революции «в нарастающей мощной симфонии октябрьских дней» возникала ленинская тема в сцене Смольного. И, наконец, финальная сцена на Путиловском заводе.
Высокое речевое мастерство М. Штрауха, которым восхищался Б. Щукин, внимательно изучая игру артиста и стараясь использовать его достижения в своей собственной работе над образом В. И. Ленина, помогло решить вторую важнейшую актерскую задачу. Это (как и в фильмах «Выборгская сторона» и «Яков Свердлов», где роль В. И. Ленина также исполнял М. Штраух) — воплощение черт Ленина-трибуна. В «Человеке с ружьем» эта задача наиболее ярко осуществлялась в сцене выступления Ленина перед путиловскими рабочими и красногвардейцами. С. Юткевич достигает здесь большой выразительности экранной композиции, сохраняющей предельную строгость. Ленин в глубине кадра сбоку снят общим планом вместе с толпой рабочих и солдат. Мы почти не видим выражения ленинского лица, мы слышим лишь его голос, его слова. Несмотря на то, что перед нами не документальный, а обобщенный образ питерского завода в момент выступления вождя, это производит впечатление подлинных хроникальных кадров ленинской кинолетописи. И уже в этом заключена огромная сила убедительности, воздействия, ибо зритель забывает об актере, об искусстве и верит, что перед ним — вождь. Этой сценой режиссер и артист добились большего успеха в попытке создания монументального образа вождя-трибуна, которой отмечена и сцена выступления Ленина на заводе б. Михельсона в фильме «Ленин в 1918 году».
Зоркая Н. Историко-революционные фильмы / Очерки истории советского кино. Т. II // М.: Искусство, 1959.