Удачу произведения искусства решает не столько значительность темы, сколько глубина ее раскрытия. Все, разумеется, зависит от художника: в малом ли он увидит большое, или в большом... не увидит ничего. В «Юности Максима» Козинцев и Трауберг одержали двойную победу. Они взяли большую ответственную тему — партия в годы реакции — и разрешили ее с предельной художественной убедительностью. Замечателен путь молодого рабочего Максима, которого сама действительность делает большевиком. Смерть одного товарища, казнь другого, тюрьма — это не умозрительные «этапы», сквозь которые авторам необходимо провести своего героя, чтобы к концу картины он понял — «что к чему», — это живая жизнь. В силу такой концепции и фигура старого большевика Поливанова совершенно лишена дидактичности. Он не «поучает», он организует, направляет и руководит. Сам Максим стал большим образом, той типической «каплей», в которой отражается небо, — оставаясь в то же время полнокровным, жизнерадостным, по-настоящему живым человеком!
Тема таила для авторов многие опасности. Можно было увлечься показом «жути и безысходности» и не нащупать подлинного пульса темы.
Однако режиссеры счастливо обошли все подводные камни. Картина о тяжелых годах реакции пронизана бодростью, энергией, юмором.
Оптимизм фильма достигается не только жизнерадостными характерами героев, но и тем, что авторы показывают, как в годы реакции выковывались революционные кадры, как крепко была связана партия с рабочей массой — верой в грядущую победу.
Отсюда — веселое, подчас комедийное разрешение ряда драматических эпизодов (бегство Максима на паровозе, некоторые эпизоды в тюрьме, в воскресной школе и др.) воспринимается не как режиссерский «фокус», а как бодрое жизнеутверждение.
«Варшавянка», баян на демонстрации — в других руках, избиение Максима в тюрьме — это законченные самостоятельные новеллы, но работающие опять-таки на общую тему ленты.
Можно немало сказать о том, что в картине нет и помина самоцельного любования «светом и тенями», но мизансцены (или, выражаясь кинематографически, композиция кадра) ряда эпизодов являют собой примеры тонкого мастерства. Можно говорить о прекрасной игре актеров, о том, что режиссеры понимают ныне атмосферу эпохи не только как «внешний» знак, и о многих других достоинствах «Юности Максима».
Дело, однако, не в отдельных достоинствах картины и не в отдельных ее сценарных, режиссерских, актерских промахах. Особенно ценна принципиальная сторона победы «Юности Максима» и ее авторов, и особенно важно, что дальнейший творческий путь мастеров так же широк и ясен, как и путь их героя Максима.
Разумовский А. Путь к Максиму // Рабочий и театр. 1935. № 4.
Порочной чертой творчества ФЭКСов, всегда находившегося на высоком мастерском уровне, было неглубокое проникновение в сущность социальных явлений, что обусловливало в их картинах разрыв между формой и содержанием. Чисто внешний показ жизни, эстетическое любование вещью лишали их даже наиболее значительные в общественном отношении полотна
(«Новый Вавилон») необходимой глубины, подлинного настроения. Отсюда недостаточно раскрытые и социально осмысленные характеры, бескровность сюжета, идеологическая сомнительность картин, а следовательно, и холодная реакция массового зрителя.
Последняя работа тт. Трауберга и Козинцева «Юность Максима», являющаяся результатом сложной и длительной переоценки ценностей, характерна тем, что авторы пытаются сжечь мосты к прошлому, отказаться от старого творческого метода и создать вещь в духе социалистического реализма, с активным пульсом и широким политическим диапазоном. Не говоря уже о самой теме, посвященной истории большевизма, примечательна и глубоко положительна тенденция авторов воссоздать на экране наиболее мрачный и сложный исторический период — эпоху реакции вплоть до подъема рабочего движения — в фокусе классовой борьбы, возглавлявшейся большевистской партией. Показать большевиков в условиях царской империи, цитадели азиатского деспотизма, охарактеризовать рост профессионального революционера в рабочей среде в годы свирепого террора — почетная задача огромной трудности. Надо признать, что авторы в значительной степени оправдали свою творческую дерзость, и потому именно, что пошли по линии глубокого показа изнутри социальной обстановки и характеров эпохи.
Слепков В. Рождение большевика // Рабочий и театр. 1934. № 16.