Мы хотим показать этому залу, половина которого не видала в жизни городового, жандарма, акционера, образы далекого, но еще очень близкого прошлого; разве это прошлое не настоящее для иных стран?
Мы хотим показать начало биографии одного из тех людей, которые в мрачнейшую эпоху — эпоху реакции — не побоялись войти в партию пролетариата, чтобы потом, через годы подъема, войну прийти к Октябрю, прийти к социализму.
Мы хотим показать партию, которая в эпоху разгрома и террора сохранила бодрость, волю к победе.
Темы эти, задания эти так огромны, что не в одной картине, не одним нам выполнить их: это — задача всей советской кинематографии.
Но что касается нас, образ большевика-подпольщика еще владеет нами; задача только поставлена; к новой работе — о подъеме, о большевиках в Думе, о баррикадах на Выборгской — мы хотим приступить.
Поэтому «Юность Максима» должна заканчиваться не традиционным «Конец», а другим титром: «Продолжение следует».

Козинцев Г., Трауберг Л. Юность Максима // Известия. 1934. 14 декабря.