Реальной работой подтвердить правильность установки конструктивизма в кинематографии — вот к чему стремилась я 5 лет, упорно стремилась, учась и овладевая монтажом.
200 иностранных игровых перемонтированных мною кинокартин, десяток смонтированных советских — были моей учебной монтажной школой. Но свою первую самостоятельную работу я добивалась сделать на неигровом, хроникальном материале.
Получить эту работу было трудно. Дирекция фабрики считала, что не справлюсь.
В конце августа 1926 г. мне поручено было к десятой годовщине Февральской революции сделать кино-хронику. Уяснив себе целевую установку вещи и метод, которым ее нужно осуществить — я целиком ушла в поиски материала. «Открывать» материал стало спортом, почти граничившим с манией. Фильмотек ни на Ленинградской, ни на Московской фабрике не было. Ценнейший исторический материал лежал неучтенным. Таинственно лежали груды непронумерованных коробок, а что в них находилось — никто не знал.
В моих руках были списки старых кино-хроник — они и помогли мне ориентироваться в полном хаосе. Удалось установить, что негативы хроник дней Февральской революции давно уплыли в Америку; туда же уплыли ценные куски царской хроники, взамен на посылки АРА. Совкино через Амторг часть этого обнаруженного в Америке материала закупило, но получила я его, когда работала уже над «Великим путем» (1917 г.). Разборка этого материала обнаружила ценнейшую находку — неизвестный негатив съемки В. И. Ленина, снятого первым планом, с кошкой на коленях (куски, впервые показанные в «Великом пути»).
Материал Февральской революции частью был найден в позитивах, в остатках склада бывшей кино-организации: «Кино-Москва», частью в музее Революции.
Верденские бои и хроника Гомона и Патэ времен империалистической войны найдены были случайно на складе неизвестного материала на 1-й фабрике Совкино. Царская хроника в Ленинграде была свалена в сыром подвале и никем раньше не была учтена.
Разрозненные, отобранные мною негативы подвергались тщательному изучению. Приходилось устанавливать год съемки. Иногда удавалось собрать целый эпизод, куски которого были разбросаны в разных местах. Изучение собранного материала дало возможность ясно установить тему. Тема органически выросла из материала. Тема и материал определили и форму вещи.
Увязывая смысловым монтажом разрозненные куски событий, — фильма «Падение династии Романовых» явилась подлинным
Установка — не только показать факт, но дать факту оценку с точки зрения победившего в революционных боях класса. Это сделало фильму, смонтированную в основном из контрреволюционного материала, — революционной и агитационной.
Учет того, что зрителя агитируют — реальная среда, реальные люди и события — поданные в исторической последовательности и в правильном сопоставлении — сделал фильму не только агитационно-пропагандистской; но и эмоционально заражающей. Потому что нет силы, более воздействующей, чем сила факта, поданного изобретательно и с ясной целевой установкой.
Уверенность, что установка правильна, что только подлинные, неинсценированные кино-документы могут и должны выявить прошлое в нашу эпоху — помогла преодолеть все трудности.
Знала, что если попытка дать историческую кино-картину на подлинном материале одержит победу — это послужит наиболее убедительной агитацией за хронику, — за необходимость сохранять, систематизировать и изучать накопленный материал.
Знала, что такая фильма должна сомневающихся и коленопреклоненно стоящих перед игровой кинематографией убедить в том, что хроникальные куски — это материал не только для склепки «кино-журналов», а материал, из которого можно создавать вещи на большом тематическом развороте. В 1928 году это уже ясно всем.
Победу «Падения династии Романовых» — я учла для себя, как победу школы и метода.
За эти два года достигнуты кое-какие результаты. Фильмотеки Москвы и Ленинграда стали тщательно собирать и систематизировать материал. Хроника отошла от стандарта съемки Октябрьских, майских торжеств, парадных заседаний и физкультуры.
Аппарат хроникера медленно, не всегда осознанно, героически преодолевая тяжелые условия, стремится проникнуть в гущу политической, общественной, хозяйственной и бытовой жизни.
Материал хроники начинает быть зарядкой... шприцем камфоры для слабеющей силы игровой кинематографии (сейчас почти нет игровых картин без хроникальных эпизодов).
Неигровая фильма стала реальностью и даже в условии полного неравенства возможностей — уже завоевывает первый экран.
Шуб Э. Первая работа // Советский экран. 1928. № 51.