Знаменательно, что первой нашей действительно удавшейся исторической лентой оказалась не «игровая» — художественно-постановочная картина, а хроника. И — что любопытно — не советская по существу материала. «Падение династии Романовых» — 1700-метровая хроникальная лента, смонтированная Эсфирью Шуб из ряда «исторических кино-документов» — кусков русских и заграничных хроник, отысканных в фильмотеках и архивных подвалах московских и ленинградских кино-организаций. Куски эти, охватывающие собой период времени от 1911 года до Июльских дней 1917 г., оказались наиболее ценными из числа просмотренных 60000 метров старой пленки.
Нужно оказать, что перед Э. Шуб стояли задачи исключительной трудности. С одной стороны — связывал сам материал. Невозможно было инсценировать те или иные исторические моменты. Требовалось лишь ориентироваться на имеющиеся налицо куски, далеко не полностью и не в нужной мере запечатлевшие эпоху и политические события. С другой стороны — необходимо было преодолеть специфичность материала в подаче его советскому зрителю. Социальный смысл каждого монтажного куска — снятого до революции и служившего в свое время совершенно иным политическим целям — был прямо противоположен пред’являемым к нему требованиям и невытравим простой комментирующей надписью.
Под знаком преодоления этих двух трудностей проходила монтажная работа Э. Шуб. И если последней не всегда идеально удалось разрешать технические затруднения, то это уже вина не ее, а объективных причин.
Все важнейшее и характернейшее в освещаемой эпохе лента так или иначе предъявляет. И даже показывает зрителю моменты, выходящие из непосредственно-тематического плана монтажа (куски Запада), но способствующие максимальной уясняемости социального смысла тех или иных ситуаций. Так, напр., смиренные строки николаевского манифеста о «братских чувствах русского народа к славянам» и о «заступничестве за несправедливо обиженную родственную нам страну» великолепно расшифровывает показ международной солидарности империалистов, длительной подготовки к общему выступлению капиталистических держав Запада, милитаристических смотров, маневров и парадов. В обезвреживании тенденциозности пользуемых кусков Э. Шуб принуждена была идти по линии параллельного монтажа, контрастов и противопоставлений. Прием этот — сам по себе примитивный и надоевший уже в «художественных фильмах» — здесь приобретает значительно большую убедительность и остроту. Зритель сознает жизненную правдивость материала и верит, что в момент, когда царевы дочки потеют, отплясывая мазурку, люди, которые жнут рожь и копают землю, надрываются, устают и... тоже потеют. Впечатление от этих кусков, во всяком случае, сильное. Вдумчивым их подбором ленте придаются черты острого обличения и хорошей, заражающей агитационности.
Своему основному назначению «Падение династии Романовых», конечно, удовлетворяет целиком. Несмотря на плохое техническое состояние демонстрируемых кусков, несмотря на отсутствие фабулы и сквозной интриги на протяжении солидных семи частей — лента смотрится зрителем с неослабевающим вниманием и идет в некоторых местах под дружные аплодисменты. Общественная ценность работы Э. Шуб ясна каждому. Необходимо только, чтобы лента не пылилась на складе, как некий исторический экспонат, а обошла все советские кино-экраны, как коммерческие, так и клубные. Судя по приему, оказанному ей в день десятилетия февральской революции, в зрителях недостатка не будет.

Недоброво В. Падение династии Романовых // Жизнь искусства. 1927. № 12.