Любовь Аркус

«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.

Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.

Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.

«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».

Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.

Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».

Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.

Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов
Поделиться
По-прежнему свой
О поздних киноролях Михаила Ульянова

Михаил Ульянов, один из корифеев советского искусства, продолжает активно играть на сцене и сниматься в кино. В этом смысле он исключение среди тех, кто определял этот самый актив в течение тридцати лет. В чем тут дело? Почему секретарь, доброволец, великий полководец, председатель, «любимец народа» (то есть и Киров, и Ленин), мастер главных советских масок не потерялся в гуще борьбы за новое? Наверняка не потому, что был мастером других масок, вроде императора Диона, императора Наполеона, злодея Ричарда и Бригеллы, и готов продолжить с ними игру. Ведь он по-прежнему свой. И более того: как раз родовая принадлежность Михаила Ульянова прошлому делает его столь интересным для настоящего.

"Транзит". Реж. Валерий Фокин. 1982

Сергей Соловьев в «Доме под звездным небом» так, прямо с потрохами, и монтирует самого Михаила Ульянова (с его общественными заслугами, ролевыми выступлениями в политике) — с героем по фамилии Башкирцев, по имени Андрей Николаевич. На его месте не мог оказаться кто-нибудь другой из актеров этого ранга. Не мог потому, что Ульянов сохраняет до последнего свой выдающийся темперамент, который еще требует отдельного и обстоятельного описания. Темперамент плохого хорошего человека. До мозга костей «нашего», но то и дело срывающегося, совершающего ошибки — взрывного, прямолинейного, упрямого. Короче говоря, мужика одновременно вздорного и неукротимого в поисках правды. Вторым призывом подобных искателей стали деревенские рассерженные Василия Шукшина, враги города и его благ, самородки, выскочки и самоеды. Героя Михаила Ульянова, однако, беспокоит не расслоение деревни, а совесть. Вспомним хотя бы его Кима (имя звучит как вечевой колокол эпохи) из фильма Глеба Панфилова «Тема». Писателя, потерявшего совесть и ищущего ее вдали от столичного Дома писателей, в «глубинке». Совесть обращается у Ульянова в страсть, доводящую до бунта, абсурдных поступков, до ядовитой комедии. Абсурд Михаил Ульянов ищет и встречает как своего врага-вдохновителя, как источник своей творческой ярости. Он может превратить человека в дикое животное, человекоподобного зверя («Без свидетелей»), в бессильного великана, в трагипаяца (Чарнота, «Бег»), в гранитную глыбу гнева.
Ярость и гнев — основные актерские краски. У этого «маршала» эмоций своя тактика. Сдержанный Ульянов — только передышка драмы, пауза перед взрывом. Терпение и кротость влюбленного секретаря райкома — интермедия между атаками. Слезы (поддержанный народом председатель колхоза) — патетический пик. В кульминации — раскат страсти и пылкость, которой позавидовал бы оратор Конвента. Так что Михаил Ульянов и его реакция на новый абсурд — тема не только не устаревшая, а совершенно оправданная, хотя отныне не оптимистическая и не гневная, а, скорее, ноющая, как застарелая рана. Никто лучше него не передаст всей, так сказать, гаммы чувств непосредственной души перед нашествием дьявола.
Для Соловьева «Дом под звездным небом» — третья часть трилогии о нашем человеке на переломе. На этот раз о старом человеке. А с другой стороны, эта история является частью дилогии. Давным-давно (семьдесят второй год) в «Укрощении огня» Даниила Храбровицкого Кирилл Лавров играл Дмитрия Башкирцева, которого тоже, как и Андрея Николаевича, называли «мозгом нации». Там была своя мистика, потому что с конструктором космических кораблей беседовал о сокровенных тайнах сам Циолковский, апостол аэронавтики. Нетрудно заметить, что созидательные мотивы старого фильма в «Доме под звездным небом» преобразились в разрушительные. И в качестве второго Башкирцева, умершего у Храбровицкого и воскресшего для страшного суда у Соловьева, выбран Ульянов, а не здравствующий Лавров. Конечно, мы не знаем мотивов режиссера, сделавшего такой выбор. В точности известно только одно: герой Лаврова, и прежний, и нынешний, в любое время и в любой ситуации сохраняет самообладание, он стоик — как Давыдов в спектакле «Поднятая целина» или Платонов в «Океане». А герой Михаила Ульянова пойдет навстречу любому абсурду (социальному, военному, историческому), в том числе и такому, встреча с которым предуготована Башкирцеву. Братьев Карамазовых в фильме Ивана Пырьева они разделили когда-то по справедливости: Дмитрия — Ульянову, Ивана — Лаврову.
В Башкирцеве явлена Система, эта малоподвижная масса, которая лишилась своего инерционного порядка и уже не способна к обороне. Колосс впадает в летаргию и спит на ходу. Башкирцев грозен по привычке, на самом деле руки опустились, и кулаки бессильно лежат в карманах. Он «глотает» все, что подается в меню Компостерова, стукача, затейника-инфернала и трансвестита.
Это укрощение укротителя огня.
На лице Башкирцева одно выражение — усталость, она словно сжимает лицевые мышцы, медленно застывая и превращаясь в еще одну ульяновскую маску. Думаю, что это выражение не наиграно, оно искренне и правдиво. Здесь тоже соединились настоящий Михаил Ульянов и типизированный Башкирцев. Его сжатые губы и тяжелые, еле поднимающиеся веки (особенно сильна крохотная сцена с доктором-психотерапевтом), это депрессивное спокойствие — не что иное, как сдача оружия и окаменение, готовый бюст на аллее героев.
После роли Башкирцева попытки привлечь Михаила Ульянова в качестве «народного артиста» в псевдонародные проекты («Сочинение ко Дню Победы» и «Зал ожидания») не могут быть восприняты всерьез. Но можно и не сдавать оружие. Такое послесловие приготовил для Ульянова Станислав Говорухин в фильме «Ворошиловский стрелок». Пенсионер, старик, берущийся за винтовку, чтобы отомстить за насилие, выражает не личное, а массовое бессилие. Самосуд Говорухин защищает, как и милиционер (представитель власти!) в фильме защищает, покрывает преступление. Раздражение и гнев — это не только настроение режиссера в последние годы, это настроение его «народного» фильма, общественный его пафос. «Старое ружье» называлась французская картина о бессилии и мести, но вспомним, что ожидало в финале ее героев: душа облегчилась, но дух помутился. Стрелок отделался легко, он возвращается к пенсионному покою. Для Михаила Ульянова, «актера выдающегося», такой итог не по масштабу — слишком прост и бесстрастен.

Горфункель Е. Ульянов Михаил // Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кинословарь. Т. 3. СПб.: Сеанс, 2001.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera