Ульянов не сверкнул, как комета, в своих театральных дебютах, его появление на кинематографическом горизонте тоже не было сенсационным. Ведь если вспомнить, то и в кино ему пришлось переиграть целую «плеяду» довольно одноплановых ролей в фильмах с далеко не самыми интересными сценариями. Все эти его герои — по сценариям — были хорошими людьми, они честно работали и честно жили, но в общем были друг на друга изрядно похожи. Ни у кого из них не было своей, ни на чью не похожей, судьбы, только ему присущих черт характера.
Огорчала ли Ульянова такая «усредненность» положительного героя, мучила ли его? Думаю, что ужасно. Был ли для него выход в этой неравной борьбе со слабой драматургией? Был. И Ульянов им воспользовался. По мере сил он бился за индивидуализацию каждого образа, за правдивость существования своих героев на экране. И ни в одной из этих работ нельзя обвинить Ульянова в неубедительности, наигрыше, лицедействе. Другое дело — сколь его это удовлетворяло. Ведь бесконечно черпать из одного «колодца» невозможно, как, в общем, очень сложно на
Думаю, что именно тогда — в период активной и несколько «всеядной» юности, а через такой период проходят почти все актеры, — у Ульянова родилась, мне думается, самая большая творческая мечта: сыграть не просто положительного героя, но положительного человека, с плотью, с кровью, с мукой, с большим счастьем, как говорил он сам. Такой — этапной — жизненно важной ролью для него стала роль Егора Трубникова в «Председателе», одна из любимых его ролей. Одна из тех, которые отняли у него полжизни.
Может быть, никогда до этой работы и никогда потом Ульянов не испытывал таких творческих мучений.
Себя он не жалел, не щадил, изматывал. Сколько переснимали по его просьбе, сколько мучений было в его глазах, когда мы просматривали отснятый материал и он чувствовал, что где-то не так, как хотелось бы, как надо бы, сыграл. Сколько было разговоров, когда он — до мелочи въедливо — выяснял, впитывал, проверял. И как досконально выверял свои действия. Его энергии, трудоспособности хватило бы на троих, и тогда на съемках я реально почувствовал, что ульяновская активность так сгущена, так целенаправлена, так неистова, что за день он проживает не 24 часа, а все 48...
Найти — даже не правду — Истину образа, наверное, главное в актерском творчестве. Именно Истину стремится в своих героях раскрыть Ульянов. А она — редко дается легко. Она — не всегда выражается словами, она в той, рождающейся за действиями, за поступками, часто неуловимой, но главной силе, главной идее, которую и нужно передать. И Ульянов пробился, как мне кажется, к сути Егора Трубникова, сыграв человека редкой цельности, яростной целеустремленности, ясно осознавшего гражданскую ответственность за то, что происходит вокруг. Ульянов сыграл сильную личность.
После «Председателя» Ульянов больше двух лет в кино вообще не снимался. Хотя уж, наверное, выбор ролей у него был — и не малый. Но, видимо, как человек истинно творческий, жаждущий полнокровной работы и настоящей отдачи, он не мог браться за роли, заведомо худшие.
И вместе с тем я абсолютно уверен, что и эти два года, как и другие «кинематографические паузы», не были для Ульянова годами меньшей напряженности. Не просто в желании, в необходимости — жить своей привычной, а значит, самой активной жизнью — Ульянов сам находит для себя новые «плацдармы» для выражения. Он не сидит, не ждет, когда на него «свалится» хорошая работа, он ищет сам. Потому что считает, что возможности для отдыха у него нет — еще слишком мало сделано.
Например, совсем недавно он выступил как чтец. И чтец книги необычной, чрезвычайно сложной и объемной. Я говорю о шолоховском «Тихом Доне».
А теперь он собирается в театре ставить шукшинского «Степана Разина», собирается пробовать свои силы в театральной режиссуре, деле для него, в общем, новом.
Я не хочу предвосхищать события и говорить о том, что Ульянов и здесь, в режиссуре, непременно добьется грандиозных успехов — Ульянов, может быть, больше, чем кто-либо, понимает, что никто не застрахован от ошибок, но об одном я могу сказать с уверенностью: неординарность подхода, стремление добраться до Истины, ответственность перед собой, перед людьми за взятое дело, фанатическая преданность искусству помогут Ульянову создать свое, истинно выстраданное, истинно прочувствованное, оригинальное, а не копирующее кого-либо.
Именно свое. Потому что Ульянов — в советском искусстве действительно явление необычное, непростое и вместе с тем абсолютно национальное по сути, по духу.
Лапиков И. Только правда... [К 50- летию М. А. Ульянова] // Искусство кино. 1978. № 1.