...Далекий 1911 год. Париж. По узким улочкам Монмартра быстро идет юноша с очень голубыми глазами. В кармане у него фотография одной из первых собственных скульптур. На обороте — надпись: «Это сильно. Виден талант. Но нужно работать, работать и работать. Огюст Роден».

Юношу зовут Иван Кавалеридзе. Жизнь кажется ему прекрасной. Позади — первые вехи пути, уже отмененного удачей. Занятия в Петербургской Академии художеств. Первые работы — копии Антокольского, скульптурные карикатуры на государственных деятелей царской России, победа на конкурсе киевских скульпторов на лучший проект памятника княгине Ольге.

Теперь — лекции Родена. И его приказ — работать.

Кавалеридзе любит повторять, что искусству научить нельзя. Можно только помочь полюбить его.

Роден и Шаляпин, с которым Кавалеридзе встречался и дружил, заразили этой любовью, жаждой смелого поиска, творческим горением.

В мозаику любой человеческой жизни вплетает свой причудливый узор эпоха. Биография Кавалеридзе — творчество, сплавленное с историческим временем.

Был призван в армию в начале империалистической войны. А вот и память об этом. В музее города Кирова хранится экспонат — скульптурный портрет Л. Толстого. На этикетке надпись: «Работа солдата 119 запасного батальона И. Кавалеридзе».

Воевал за революцию. В 1918 году освобожден из армии по распоряжению командования. Дано боевое задание: создать памятник героям революции.

Маленький городок на Полтавщине — Ромны. Трудное время нэпа. Но искусство нужно людям не меньше, чем хлеб. Кавалеридзе организует самодеятельный театр из рабочих. Ставит пьесы украинских классиков, играет сам.

1926 год. Кавалеридзе руководит скульптурной мастерской в Полтаве. Ученики — беспризорники. Делают эскизы к памятнику Шевченко.

А вот история с памятником Артему в Святогорске, похожая на легенду.

В канун одного из религиозных праздников святогорским жителям предстало «чудо» — церковь, выточенная в скале. Мастера работали тайно. Только в последний день была разрушена глиняная стена, закрывавшая сооружение. ‹…›

Но однажды утром они увидели на крутом обрыве громадную голову из камня. Новое чудо? «Нету чудес! Есть свободный человеческий дух и дело рук человеческих», — сказал Кавалеридзе своим памятником славному революционеру Артему.

Как странно бывает порой слышать разговоры, что вот, дескать, художник занят поисками темы. Ведь художник — потому и художник, что он таит в душе свое, неповторимое видение и знание мира. Создавая произведение искусства, он и выражает для людей это свое.

Кавалеридзе не надо было обременять себя поисками тем. Сын крестьянина, внук крепостного — кому как не ему было знать историю родной Украины, кому как не ему было петь о борьбе многострадального народа за свободу?

Ветер революции бил в лицо. Хотелось принести и в искусство дыхание широкой и вольной стихии. Было ясно, что нужны большие обобщения, крупные социальные конфликты. Продиктованные временем замыслы требовали не скульптурной, а какой-то иной, более просторной формы. Кавалеридзе обращается к кино.

Медведева Г. Резец и камера // Советский экран. 1962. № 7.