Отношение в СССР к Февральской революции и ее отражение в советской культуре, и в частности в кинематографе, на протяжении истории менялось. Но в массовой исторической памяти от нее остались какие-то смутные и путаные знания из уроков истории.
Безусловно положительным фактом в советской культуре считалось свержение Романовых. Сергей Эйзенштейн в фильме «Октябрь» (1927), снятом к десятилетию революции, без стеснения показал ликующие толпы после отречения Николая II. Главным символом крушения династии и старого порядка режиссер сделал сбрасывание с постамента Александра III. При этом все лидеры первой революции высмеяны: Керенский выглядит маленьким «наполеоном», который в момент опасности зарывается в перины бывшей царицы, а вожди меньшевиков и эсеров показаны болтунами и резонерами. Февральские события — неполноценная прелюдия Октября.
В том же 1927 году на экраны вышел хроникально-документальный фильм «Падение династии Романовых» Эсфири Шуб. Идеологический монтаж старой хроники, эмоциональных титров, газет и листовок охватывает события от празднования 300-летия дома Романовых до прибытия Ленина в революционный Петроград. Начало Февральской революции обозначено большевистской листовкой, призывающей всех присоединиться к рабочим.
Правда, датирована она 25 февраля 1917 года, к тому моменту волнения в городе шли уже третий день. В советской культурной политике стихийность в революционных процессах замалчивалась, а роль большевиков, наоборот, всячески укрупнялась. О лидерах Февраля, вошедших в состав Временного правительства, говорилось, что они «использовали революцию в своих целях».
Межреволюционный период важен в фильме «Окраина» (1933) Бориса Барнета. По сюжету провинциальный шовинист Грешин после свержения монархии просто меняет портрет Николая II на изображение Керенского, а солдаты на фронтах Первой мировой войны как гибли, так и продолжают гибнуть. Свержение самодержавия сводится к смене декораций. В конце 1930-х Февральская революция в кино окончательно уходит в тень октябрьских событий.
Лишь в годы «оттепели» сделана попытка актуализировать образ 1917 года, найти новые грани, казалось, заезженной темы. Именно тогда ведущие специалисты по фильмам историко-революционной тематики обращаются к истории Февральской революции. В первой половине 1960-х с коротким промежутком на экраны вышли двухсерийная драма «Две жизни» (1961, режиссер Леонид Луков) и документально-художественный фильм «Перед судом истории» (1965, режиссер Фридрих Эрмлер). На этих картинах следует остановиться подробнее.
Фильм Лукова по сценарию Алексея Каплера отличался радикальным художественным решением. По сюжету советские туристы беседуют во французском кафе, где старший из них, Востриков, рассказывает о своем участии в событиях 1917 года. За соседним столиком его подслушивает белый эмигрант-монархист Нащекин. Впервые в советском кино сталкиваются две жизни и две правды: герои, находившиеся по разные сторон баррикад, вспоминают одни и те же события. Итак, солдаты пулеметного полка получают приказ расстрелять демонстрацию рабочих. Но прекрасный стрелок Востриков одним выстрелом убивает полковника, и рядовые переходят на сторону протестующих.
После этого мы видим те же события глазами Нащекина. В момент солдатского мятежа он получает от Вострикова удар прикладом. Позднее приходит в себя и словно в бреду наблюдает крушение мира: восставшие заняли его дом, арестована мать, которая стреляла из пулемета по восставшим, отрекся государь, которому он верил. На таких противопоставлениях строится вся картина. Молодой и обаятельный Тихонов в роли циника и убежденного монархиста симпатичнее главного героя — будущего большевика, правда «нащекиных» весомей.
Еще очевидней эта двусмысленность в полудокументальном фильме Эрмлера, где главным героем стал заклятый враг советской власти монархист Василий Шульгин, принимавший отречение Николая II.
Из последующих советских фильмов, касающихся темы Февраля и падения монархии, можно отметить разве что долгострой «Агонии» Элема Климова (1974). В центре сюжета — события, происходящие в Петрограде в 1916 году, на фоне заговора против одиозного старца Григория Распутина. По замыслу создателей, они показывали мир коррупции и разложения. Именно это, а не борьба большевиков, кажется главной причиной свержения самодержавия. В контексте брежневского времени фильм смотрелся слишком актуально. Несколько раз производство останавливали. Затем, уже после окончания съемок, фильм подвергся сильнейшей цензуре.
В современном историческом кинематографе тема гибели царской семьи стала одной из главенствующих. Прологом к ней Февральская революция трактовалась в фильме «Романовы: венценосная семья» (2000). Доминирующее официальное отношение к свержению монархии сформулировал в своей статье Александр Солженицын: «Февральской революцией не только не была достигнута ни одна национальная задача русского народа, но произошел как бы национальный обморок, полная потеря национального сознания». И как следствие: «В ночь с 1 на 2 марта Петроград проиграл саму Россию — и больше чем на семьдесят пять лет».
Февральская революция оказалась в «слепой зоне» национальной исторической памяти, что вполне отражается в ее скудном освещении в кино. Подлинно заслуживающего внимания кинематографа эта «предварительная» революция не получала и, кажется, вряд ли уже получит.