Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Адмирал Колчак в советской традиции — архетипический враг революционной правды. Первый раз Колчак появился на экране в фильме Ивана Калабухова «Красный газ» (1924). К сожалению, картина не сохранилась, но можно попытаться себе представить, насколько она была курьезной. Колчака играл артист по имени Михаил Ленин, а жители Новосибирска, где шли съемки, говорят, не особенно удивлялись «десантам белогвардейцев». Мало ли что, может, опять революция. Когда советская власть укрепилась окончательно, «Красный газ» забыли на десятилетия.
В приключенческом оттепельном «Золотом эшелоне» (1959) адмирала играет Александр Шатов, в исполнении которого верховный правитель России оказывается кровавым шутом.
Как Кощей, он чахнет над государственным золотом, которое, безмерно унижаясь, готовится подарить Антанте в обмен на военную помощь. Впрочем, может, отдал бы и так, чего ожидать от Врага.
Но уже через десять лет в облике адмирала проступают черты рыцарства. В «Грозе над Белой» 1968 года Бруно Фрейндлих за пару минут экранного действия несколькими штрихами обозначит образ образованного, умного и в меру беспринципного дипломата. В ресторане он готов пить с союзниками и принимать их условия, шепча генералу Ханжину, что после взятия Москвы «заговорит с ними по-другому». Белые же в ресторане поют «... и скоро ль на радость соседей-врагов могильной засыплюсь землею?». Конечно, скоро. Известная зрителю обреченность Колчака нет-нет, а наводит на мысль: что если ему б повезло?
«Моонзунд» (1987) — фильм, снятый по роману Пикуля в годы идеологической неразберихи, неплохо передавал ощущения революционного хаоса, но не справился с образом Колчака-резонера. Этот адмирал то ругает флотских офицеров-немцев и хвалит большевистских матросов, то изрекает банальности в духе «большевизм раздавит Россию», глядя стеклянными глазами в будущее.
Колчак Юрия Беляева здесь — белый адмирал, который оказался исторически прав. Благодаря такой трактовке станет возможна и роль Константина Хабенского в «Адмирале» (2008). Показательно, что в «Адмирале» Колчак отказывается сдать оружие ворвавшимся в каюту матросам — в «Моонзунде» это делает молодой офицер, герой Олега Меньшикова. Хабенский уверен в себе, красив и романтичен, и также неизбывно скучен. Его голос и интонации не меняются ни перед расстрелом, ни перед присягой, ни перед любимой женщиной. Даже окатывающим его штормовым волнам адмирал монотонно читает Евангелие.
Может, это особая дисциплина, оболочка офицера и диктатора, под которой скрыта драма чувств, но, может, просто суть живого автомата из псевдоисторического кино, увешанного православными и Георгиевскими крестами.