Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
И я снималась у Пудовкина…
Об участии в картине «Возвращение Василия Бортникова»

И вот первый вызов на съемку после фильма С. А. Герасимова «Молодая гвардия», где я исполняла роль Ули Громовой.
Ассистент Пудовкина по актерам предлагает небольшую роль, Насти Огородниковой, в фильме «Возвращение Василия Бортникова»… С трепетом жду выезда в экспедицию — группа уже там. Пишу маме письмо: и о том, что режиссер — новый, но тоже прославленный, знаменитый, и о том, что роль — деревенской девушки, трактористки. Мама, сельский специалист, незамедлительно отвечает и пылко советует: «Когда к трактору подойдешь, не пасуй, губы не кусай,
веди себя с ним, как будто знаешь его до винтика». Материнская режиссура «оттуда» — от земли и тракторов.

И вот явилась я в киноэкспедицию. Поселок Урень под Горьким. Группа там уже довольно давно, обжились, а я, как исполнитель роли второстепенного персонажа, приехала попозже… Шагаю радостная по деревне — и вдруг навстречу идет Всеволод Илларионович.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Здравствуйте! — чуть не крикнул он. — Вы к нам?

— К вам.

А дело в том, что на такие маленькие роли исполнителей вызывал ассистент и для режиссера порою встреча с актером была сюрпризом, и не всегда приятным.

— Это вы играли Ульяну Громову?

— Я.

Стук кулаком по забору, нервно проводит ладонью с растопыренными пальцами по волосам.

— Господи! Да кому же могла прийти в голову такая мысль?! Вызвать вас, романтическую особу, на Настю Огородникову!!! Да Вы знаете, какая она должна быть? Это обыкновенная работяга, понимаете —
ра-бо-тя-га. Она уже многое повидала!.. Ну и работнички у меня!

Не попрощавшись, пошел он по деревне, а я осталась стоять как вкопанная, ни жива ни мертва. Уезжать? А как?

Мы же — актеры не имеем права с работы самостоятельно срываться…

Иду к милой ассистентке и чуть не плачу. Она же, не моргнув глазом, абсолютно спокойно говорит:

— Нашла о чем переживать… Располагайся, привыкай — скоро съемка твоего эпизода с Лукьяновым. Учи текст. Послезавтра репетиция.

Я пошла располагаться, но и располагаться не могу: из-за слез ничего не вижу. С таким трудом уладила свои дела дома: маленького сына оставить не с кем было, отец его тоже уехал на съемку… С такой надеждой кинулась я сыграть во всем знакомую мне трактористку у маститого режиссера… и вот на тебе! А партнер какой — Лукьянов Сергей Владимирович! Это же чудо, а не актер: красавец, артист органичный, глубокий, импровизатор… Что бы я в ту минуту отдала, чтобы удрать куда глаза глядят…

Но еще в институте получила я крепкую закалку. Когда знаю, что мною недовольны, если меня ругают,— сжимаюсь как пружина, собираю все силы, сосредоточиваюсь, как никогда. Бросив вещи, так и не «расположившись», выпросила на час режиссерский сценарий.

Мой-то текст невелик… Успею переписать. Ищу, чего же Пудовкин от нас, актеров, ждет, чего требует. На первой же странице читаю: «В каждой, даже маленькой сцене искать столкновение сильных характеров, желаний каждого добиться своего. Всегда открытая (а не исподволь, не с задней мыслью) борьба, иногда вспыхивающая, иногда угасающая на короткое время. Искать и беречь каждую вспышку страстной воли у каждого в соответствии с его характером».

Может, я неточно сейчас записала, но за смысл ручаюсь.

Это мне близко, это меня устраивает, и моя Огородникова, как и я сама, будет добиваться своего.

В этой же экспликации Пудовкин пишет, что такая вспышка должна чувствоваться, даже когда человек молчит, когда слушает другого… Это я могу, только бы собраться, только не думать об обидах и неурядицах, думать, какой замечательный и близкий мне режиссер — Пудовкин.

Пришло послезавтра — репетиция не состоялась, потому что Лукьянова театр не отпустил. А когда актер приехал, пришлось идти мне «на съедение волкам» — прямо на съемку. Текст я знала назубок. Бурчала его и днем и ночью, вроде репетируя.

Съемка была, как говорят в кино, «режимная», ночная. Когда я пришла, солнце уже садилось, костер был разложен, камера установлена. Пудовкин взволнованно и, мне казалось, раздраженно прохаживался взад и вперед, и фигура его четко прорисовывалась на закатном небе. Потом мне говорили, что он всегда первым появляется на месте съемки, но тогда чудился в этом укор:
не очень-то вы торопитесь, актеры… Коротко, темпераментно,
без всяких указаний и показов Пудовкин рассказал о внутреннем смысле сцены, о сложных чувствах Василия и Насти. Суть сцены заключалась в том, что герой фильма Василий Бортников от тоски ночью побрел в поле. С женой он крепко поссорился из-за того, что она, по его мнению, втайне не забывает другого мужа, за которого выходила, когда думала, что Василий погиб. В поле он встретил трактористку Настю, давно ему знакомую. Горел костер, она возилась с трактором. Он позвал ее к костру и стал высказывать все, что на душе накипело. Горькая, искренняя речь Василия — Лукьянова захватила меня, и, ухватившись за партнера, как утопающий за соломинку, я забыла все сомнения — надо было выслушать человека, ответить по-дружески, успокоить его, обогреть душу пониманием… Не заметила, как села к камере спиной, а значит, и к режиссеру тоже. И вдруг — даже не вижу, а чувствую — Всеволод Илларионович подвигается, меняет позу, ищет такую, чтобы видеть меня, мое лицо и глаза. А я еще крепче держусь своего: горячо волнуясь, разговариваю с Василием.

— Девушка! Развернитесь на камеру! Сергей Владимирович! Ну что у вас у всех, театральных актеров, за манера рассаживаться лицом на камеру. Это же не жизненно! — крикнул режиссер.

Лукьянов на сорок пять градусов отвернулся от камеры, а мне пришлось передвинуться на нее.

— Еще, еще! — просил Пудовкин и докомандовался до того, что теперь Лукьянов оказался спиной к аппарату, а я всем корпусом развернулась на него. Пудовкин кричал, начал нервничать Лукьянов, и в этом аду я все увереннее и свободнее чувствовала себя, счастливо понимая, что покорила своей актерской правдой режиссера.

Было снято два дубля. Похолодало, начинался ранний рассвет, когда завершилась съемка.

— Блестяще, товарищи! Блестяще! — кричал на всю степь Пудовкин. — Ну почему у нее такая маленькая роль!

Я легла спать с победоносной улыбкой. Я чувствовала, что что-то праздничное посетило меня. Проснувшись, прежде всего вспомнила, что с эпизодом справилась. Вот так-то! Что ж, мы, сами бывшие колхозники, не сможем сыграть «такую ра-бо-тя-гу»?..

Я уже начала мысленно собираться домой, к маленькому сыну… Да не тут-то было…

Вызывает меня к себе ассистент и заговорщическим тоном сообщает:

— Сегодня Всеволод Илларионович, я, ты и оператор едем в Москву на один день — уже заказан павильон: тебя будут пробовать на главную роль.

— А как же она?

— Город из нее прет, как ни старается, а сельского в ней ничего нет…

Батюшки! Едем в Москву, «тайно» делаем пробы, смотрим на экране… А когда зажигается свет в маленьком зрительном зале студии, мы видим поникшую голову режиссера, которую он обхватил двумя руками. С усилием разогнувшись, он стал канючить, как ребенок:

— Да нет… Плохо вы ее загримировали, надо было постараться…

Все молчали, понимая, что меня, с моим худым, молодым лицом, трудно, а быть может, невозможно загримировать под сорокалетнюю, много пережившую женщину.

— Нонночка! Я вас очень прошу, не соглашайтесь больше нигде сниматься, мы будем работать с вами из фильма в фильм.

«Вот даже как!» — мелькнуло в голове у меня, но я, хоть и радовалась этим словам, считала свою работу в данном фильме законченной и ехать снова в Урень не собиралась.

Куда там! Всеволод Илларионович велел проведать сына и ехать с ними на место съемок. Там он всячески старался увеличить мою роль…

Ту экспедицию я не забуду никогда. Всеволод Илларионович каждый вечер собирал нас, актеров, заваривал прекрасный чай, ставил на стол сладости, присланные из Москвы, и начинались рассказы и разговоры. Мы слушали его затаив дыхание. Мы говорили и о жизни, и смерти, и об искусстве, и о любви. Собиралась далеко не вся группа, — Пудовкин интуитивно отбирал людей близких и интересных друг другу. Как мне было жаль расставаться и с Всеволодом Илларионовичем и со съемочной группой…

И вот в Москве, уже весной 1953 года, на улице Воровского я случайно встретилась с Пудовкиным. Он положил мне руки на плечи и пылко, как юноша, спросил:

— Нонночка, вы не нарушили свое обещание?

— Нет.

— Молодчина! Мы сейчас начнем с вами много-много работать…

Больше я его не видела. Он умер буквально через две-три недели…

 

Мордюкова Н. И я снималась у Пудовкина… // Пудовкин в воспоминаниях современников. М.: Искусство, 1989.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera