Наши отношения с Шолоховым нельзя назвать дружбой. Но тем не менее он мне очень дорог. И прежде всего «Тихим Доном». ‹…›

В постановке Тихого Дона Шолохов принял самое активное участие. Но сценарий мне пришлось писать самому, потому что делать его он сразу же наотрез отказался. Но он его отредактировал, помог что-то убрать и сохранить главное. ‹…› Исполнителей мы также подбирали с помощью автора или, правильнее сказать, с его окончательного утверждения. ‹…›

Мы приглашали Михаила Александровича и на съемки, но он считал это необязательным, доверял нам. Что же касается отснятого материала, то он взял себе за правило просматривать его самым внимательным образом на студии. Там многое уточнялось, принимались совместные решения. Естественно, что фильм от этого контакта с великим художником только выиграл. Когда картина была закончена, Шолохову очень хотелось порадовать своих земляков. По этой причине он захотел устроить премьеру у себя в Вешках. И мы направились туда всей съемочной группой.

От Ростова летели на трех небольших самолетах и садились прямо на поле, по которому прогуливались коровы. Но сели удачно. Нас встретило множество празднично одетых казаков. Около кинотеатра, который был построен с помощью Шолохова, как и многое в станице, толпилось много народу. Мы привезли все три серии «Тихого Дона». И начался непрерывный кинопоказ. Механики, сменяя друг друга, безостановочно крутили фильм три дня подряд. Всегда можно было смотреть Тихий Дон: и днем, иутром, и вечером, и ночью. Быстрицкая и Глебов были в центре всеобщего внимания. Казаки от них не отходили. И звали они их просто по именам, которые те носили в фильме. «Гриша! — говорили они. — Давай сиди с нами, поговорим же, господи! Чего суетишься? Садись за стол. Смотри, сколько тетки нанесли. Одним нам не убраться. Давай вместе». Быстрицкая все время находилась в кругу своих партнеров по картине. Они ведь тоже были артистами и радовались, как дети, когда появлялись на экране. А Шолохов без конца ходил от одной группки казаков к другой и просил: «Ну что, может, чуть покритикуете? Что вы совсем-то растеклись. Говорите как есть, построже. Что, нравится? Ну если нравится, значит, нравится. Не будем тогда ругать». Шолохов ликовал. Таким счастливым я его никогда не видел.

Герасимов С. Слово о Шолохове // Советский экран. 1985. № 17.