Местом натурных съемок стал хутор Диченск на берегу Северного Донца, в пятнадцати километрах от города Каменска-Шахтинского. С августа здесь началось строительство декораций. На Донце предстояло снять почти все натурные сцены фильма. В результате трехмесячного труда большого коллектива художников, бутафоров, маляров, рабочих на берегу реки возник хутор Татарский с куренями Мелеховых и Астаховых, с двадатичетырехметровой церковью, с домами Коршуновых и Моховых. Недалеко от Диченска выросла усадьба Листницких — двухэтажный белоколонный барский дом со службами и конюшнями. ‹…›
В октябре строительство было закончено, и мы выехали на Донец. Каменск оказался небольшим благоустроенным зеленым городком. В наше распоряжение был отдан городской стадион, все комнаты которого быстро переоборудовали в «режиссерские», «костюмерные» и «гримерные». Студия «Каменск-фильм» приступила к съемкам.
Слух о приезде киногруппы «Тихого Дона» облетел город буквально за одну ночь. Когда на следующий день мы подъехали к декорации «Мельница Мохова», то увидели, что все окружающие мельницу деревья были унизаны детворой, некоторые мальчишки умудрились залезть и на крыши. Толпа зрителей угрожающе росла, и нам пришлось огородить съемочную площадку веревкой. ‹…›
У нас сразу появился «штат» массовщиков, которые участвовали во всех основных натурных эпизодах. Общение нашего коллектива с диченскими «актерами» и на съемочной площадке и в быту принесло огромную пользу всему коллективу и особенно исполнителям главных ролей — Петру Глебову (Григорию) и Элине Быстрицкой (Аксинье). Хуторская жизнь из дня в день щедро обогащала актеров, помогла постичь то неуловимое, сугубо казачье, о чем нельзя было узнать из книг. Плавность походки, манера разговаривать, одеваться, повязывать платок — все эти на первый взгляд мелкие штрихи и детали существенно дополняли уже сложившееся после тщательного изучения романа представление о быте казаков.
Много новых друзей появилось среди хуторян у Петра Глебова. Страстный рыболов, он не одну ночь просидел у костра со своими «земляками». А уж попеть в компании казаков было его любимым занятием. Старики только удивлялись: «Ты, может, и правда из казаков? У тебя даже походка, и та наша!»
Для многочисленных его гостей-хуторян Глебов не столько московский актер, сколько казак Григорий Мелехов. Как-то раз
жена Петра Петровича Глебова, только что приехавшая в хутор, возвращалась с детьми после прогулки домой. Плохо ориентируясь на новом месте, она безуспешно пыталась узнать у встречных, где живет актер Глебов. А когда она спросила: «Где у вас живет Гришка Мелехов?», — ее тут же довели до хаты.
Особенно много местных жителей участвовало в съемках массовых сцен. В многолетней режиссерской практике Сергея Аполлинариевича Герасимова не было еще картины, где бы в таком масштабе использовались непрофессиональные актеры. Огромное количество эпизодов (в трех сериях фильма их около 400!) невозможно было сделать силами одних актеров. Среди диченцев оказалось немало по-настоящему способных исполнителей, которые участвовали не только в массовках, но и в эпизодах. Бывали случаи, когда приглашенного на съемку актера заменяли местным казаком, чтобы добиться большей искренности и достоверности. ‹…›
Снимать массовые сцены с участием актеров-непрофессионалов нелегко. К трудностям творческим прибавились и организационные заботы: массовку в 200–300 человек надо одеть в казачьи костюмы, загримировать.
Вот началась съемка эпизода «Привоз убитых в Красном Логе».
Длинной вереницей тянутся телеги с «убитыми» казаками. Сгорбленные фигуры людей, идущих за подводами, скрип колес, душераздирающие причитания плакальщиц, скорбные лица стариков — все это должно создавать картину большого человеческого горя. ‹…›
Сначала люди вели себя перед кинокамерой удивительно искренне и естественно. Но на репетициях непосредственность интонаций пропадала. Это привело к выводу, что большое количество репетиций в подобных случаях вредно.
Диченцы поражали своей добросовестностью. Даже стоящие на заднем плане в массовых сценах казаки так входили в роль, что придумывали себе по ходу действия текст. Иногда они во время съемки подсказывали актерам какие-то очень точные и тонкие штрихи поведения.
***
Не только как актеры казаки принимали участие в нашей работе.
Они были самыми авторитетными консультантами по костюмам и быту, к их помощи прибегала вся группа. Они были первыми судьями каждого этапа нашей работы: будь то строительство декораций или сложная актерская репетиция.
Ранним утром Элину Быстрицкую догнал на своем коне «Диктаторе» Петр Глебов. «Фу, ты, чертяка, конем стопчешь!» — крикнула актриса фразу из сцены, которая должна была на днях сниматься, Глебов подхватил шутку и, отвечая уже словами Григория, продолжил импровизированную репетицию. Так они шли, перекидываясь репликами из «Тихого Дона». Случайно повстречавшаяся хуторская бабушка с коромыслом, не узнав актеров, решила вмешаться в беседу. Не успел Глебов произнести: «Говорят, мужа провожаешь. Небось, будешь скучать?», — как она, не дав Быстрицкой ответить, обратилась к Глебову: «А по тебе жена, что ли, не скучает?». Теперь репетировали уже втроем. И только когда остановились у колодца, старушка поняла, что перед ней актеры: «Так ты ж Аксинья, а я-то думала, кто из наших!» Быстрицкая и Глебов остались очень довольны неожиданной репетицией. ‹…›
Долго выбирали «актера» на роль Мишатки Мелехова. Режиссеру представили целый отряд «Мишаток». Все они при знакомстве важно величали себя по имени и отчеству. Остановились на четырехлетнем «Сергее Александровиче» и пятилетнем «Валерии Ивановиче». Первый решил сразу же отказаться от предложения. Сообразив, что иметь дело с дядями, которые заставляют твердить какие-то бессмысленные фразы, скучно, он, несмотря на слезные уговоры своей мамы, на вопрос Сергея Герасимова: «Ты можешь повторить эти слова?», лукаво улыбнулся и категорически заявил: «Нет!»
«Валерия Ивановича» сначала что-то еще интересовало, но уже на следующий день, скороговоркой пробормотав текст, он убегал играть с мальчишками. Валерик горячо доказывал Сергею Аполлинариевичу, что у некоего Кольки «это выйдет лучше».
Актер из «Валерия Ивановича» так и не получился.
Но наконец нашелся «настоящий» Мишатка. Казалось, сама судьба послала нам на эту роль Валерика Мелехова, однофамильца маленького героя, которого ему предстояло сыграть. Он удивил точностью выполнения всех указаний режиссера, искренностью исполнения, если можно так сказать о семилетнем актере.
Самым неожиданным образом попадали в наш коллектив люди, не имевшие ранее к кино никакого отношения.
В один из летних дней на базе появился молодой человек. Записавшись для участия в массовке, он стал ежедневно бывать на съемках. С энтузиазмом брался он за самые пустяковые поручения режиссера. Оказалось, что Юрий Макрауз приехал в Каменск издалека специально для того, чтобы как-то включиться в работу над фильмом. Попробовали проверить его актерские данные. Оказалось, получается. Сняв его в нескольких маленьких эпизодах, режиссер рискнул доверить ему, правда, очень небольшую, но все-таки роль — казака банды Фомина Чумакова.
Много лет проработал садовником в Каменске Семен Иванович Кудинов, в прошлом деятельный участник революционных событий на Дону, член Ревкома и первого Донского правительства. Кудинов — один из героев романа «Тихий Дон». Когда в Каменске начались съемки фильма, Семен Иванович бросил свое спокойное стариковское дело и включился в нашу беспокойную работу. Он стал консультантом группы. Ежедневно рано утром приезжал Кудинов с нами на съемочную площадку. Он консультировал нас по десяткам сложных вопросов, связанных с бытом и говором казаков. А когда понадобилось, Семен Иванович, забыв про свой преклонный возраст, оставил дом и уехал с группой в Москву, где шли павильонные съемки. ‹…›
Говоря о людях, принявших деятельное участие в нашей работе, нельзя не вспомнить о казачьем хоре, организованном в первые дни пребывания в Каменске специально для участия в фильме.
Этот самодеятельный коллектив состоял из двадцати «голосистых энтузиастов» фильма. Хор работал с нами не только в Диченске, он приехал в Москву как один из главных «участников» сцены «Свадьба», снимавшейся в павильоне. Не верилось, что мы находимся в Москве, в студийном павильоне, а не на настоящей свадьбе — с таким увлечением и с такой неподдельной простотой играли эту сцену диченцы. Самое удивительное, что наши гости из хутора, впервые снимающиеся в кино, совершенно забыли о камере, они были естественны и веселы.
Людмила Хитяева (Дарья) и Геннадий Карякин (Кошевой), танцующие в сцене «Свадьба», долго изучали это только на первый взгляд кажущееся несложным топтание на месте и плавное раскачивание на ходу, необходимые элементы казачьих плясок. А когда научились, их уже нельзя было остановить. Заразившись общим весельем, актеры вместе с казаками так увлеклись, что даже команда «стоп» не могла водворить тишину в павильоне.
Участвовать в съемке «Тихого Дона» считалось в Диченске делом почетным и завидным. Пределом мечтаний подростков было хоть раз показаться на улице родного хутора в костюме казака из «Тихого Дона». Во время съемки больших массовых сцен особенно много хлопот выпадало на долю гримеров: надо было быть особенно внимательным, чтобы впопыхах не наклеить усов какому-нибудь парнишке, а молодые «актеры», пользуясь суматохой, выманивали их у гримеров. Иногда гримеры после таких сцен недосчитывались и чубов! Правда, на следующий день «сувениры» возвращались, но обычно сильно поредевшие. Позже выяснилось, что счастливый обладатель чуба по-братски поделился с приятелями, разодрав его на несколько частей…
Меркель М. Восемь месяцев среди героев «Тихого Дона» // Культура и жизнь. 1958. № 1.