Перед Сергеем Герасимовым, автором сценария и постановщиком «Тихого Дона», стояла труднейшая задача: воплотить в фильме многотомную шолоховскую эпопею, передать в нескольких часах кинодействия судьбы десятков и сотен людей, события многих лет жизни.
При экранизации он избрал принцип точного следования роману. Идя по пути неизбежных сокращений, слияния отдельных сцен, переводя их на язык кинематографа, он стремился не только сохранить сюжет, характеры, драматизм событий, но и передать литературную форму романа. Эта верность духу литературного источника, точное ощущение стиля шолоховской прозы обеспечили киноэпопее Герасимова славу одной из лучших экранизаций советского кино.
В первой серии фильма перед нами предстала картина жизни казачьей станицы, жизни размеренной и неторопливой, как течение Дона. Мы знакомились с семьей Мелеховых, с Григорием, с Аксиньей, были свидетелями зарождения прекрасной и мучительной их любви. Режиссер точно передал приметы казачьего быта, вылепил характеры. Словно опасаясь упустить хотя бы малейшую деталь романа, он почти «дословно» перенес на экран всю событийную часть первых глав «Тихого Дона». Здесь внимание сосредоточено на перипетиях частной жизни, личных отношений героев. Несколько замедленная по ритму, первая серия напоминает эпический запев. В ней только угадывались дыхание широкой жизни, драматический накал событий, которым предстояло развернуться впоследствии.
Во второй серии акцент сделан на ином — на больших общественных событиях. Собранные вместе батальные сцены второй и третьей книг романа заполнили все действие. В храпе коней, взрывах и ружейных залпах, в кровавых схватках несколько затерялись, ушли на второй план отдельные человеческие судьбы.
В третьей серии не было ни проходных, связующих, что-то разъясняющих или дополняющих эпизодов, которыми грешила первая серия. Кажется, сама жизнь, кипучая, полная трагических противоречий, напряженных страстей, выплеснулась на экран, обжигая горечью, потрясая. Именно в третьей серии фильма слились воедино, синтезировались точность наблюдений, пристальность взгляда первой и исторический размах, масштабность второй серий. Монолитная структура композиции, глубокое философское осмысление материала отличают эту завершающую и лучшую часть трилогии.
В «Тихом Доне» Герасимов, как всегда, пристально внимателен к человеку, к передаче оттенков мыслей и чувств героев. Но здесь его обычная манера тонкого психологического анализа обогатилась новыми чертами. Он пишет не только мелкой, но и крупной, размашистой кистью, передавая дыхание романа, идя от частностей, от деталей к широким и смелым образным обобщениям.
Постановка «Тихого Дона» отмечена зрелостью мысли и мастерства. В ней, как всегда у Герасимова, прекрасный актерский ансамбль, первоклассные актерские работы, роли-открытия. Таким открытием стало исполнение П. Глебовым, для которого участие в фильме стало, по сути дела, дебютом в кино, роли Григория Мелехова.
Сложный самобытный характер человека, раздираемого противоречиями, мечущегося по кровавым полям гражданской войны в поисках своей правды, переходящего из одного стана в другой и, наконец, сознающего свои трагические заблуждения, — образ труднейший для экранного воплощения. Петру Глебову эта роль оказалась по плечу. Григорий в его исполнении — настоящий, шолоховский. Даже диковатые «турецкие» глаза — мелеховские. Актер донес строй мыслей и чувств, темперамент своего героя, с поражающей силой правды передал его мытарства, раскрыл его душу. Такие сцены, как первый бой, как похороны Аксиньи, как возвращение домой и встреча с Мишуткой в финале, сыграны актером с огромной трагической силой. Они потрясают глубиной актерского постижения образа.
Другим радостным открытием фильма стало исполнение Зинаидой Кириенко роли Натальи. Между наивной, застенчивой, очаровательной в своем безыскусном кокетстве девушкой, которой предстала Наталья в сцене сватовства, и Натальей ее предсмертного часа, когда она с жалобно-стыдливой и безнадежной улыбкой пробирается домой, а потом уже мертвенно спокойная прощается с детьми, между этими полярными моментами человеческого состояния целая жизнь. И она прожита актрисой так, что нельзя не сочувствовать ее героине.
Менее бесспорным было исполнение Э. Быстрицкой роли Аксиньи. По мнению многих зрителей и критиков, она выглядела несколько «городской», не походила на казачку. На мой взгляд, эти упреки снимает то, с какой силой чувства и подлинным драматизмом Быстрицкая сыграла самые трудные сцены своей роли.
Удачей можно назвать роль, исполненную Л. Хитяевой. Ее бойкая, лукавая, непутевая Дарья — человек загубленной судьбы запоминается надолго, она на редкость близка шолоховскому образу. ‹…›
Решающая черта фильма выражена и в художественной детализации множества персонажей (их со страниц романа перешло в фильм более двухсот), составляющих грани этого единого, стержневого образа. И в напряженном драматизме и динамике массовых народных сцен, ставших кульминационными пунктами повествования. Здесь постановщику удалось передать масштаб и накал страстей народной трагедии. История в этом фильме не фон драматического действия, а его основа, канва. Ее события неотрывны от людских судеб. Психология, характеры, поступки героев обусловлены течением исторического потока. Взаимосвязь человека с общей народной судьбой, место и назначение его в грандиозном процессе исторической переделки мира — вот главное, что волновало автора экранизации. ‹…›
Кинороман С. Герасимова, сохранив эпический размах, образную силу и неповторимый аромат шолоховской прозы, дополнил ее средствами углубленного кинематографического исследования жизни. Этот союз большой литературы и большого кинематографа принес радость миллионам зрителей. Фильм пользовался большим успехом и в нашей стране и за рубежом. Он был удостоен Большой премии на XI Международном фестивале в Карловых Варах, прошел по экранам многих стран мира.
Писаревский Д. Тихий Дон // Д. Писаревский. 100 фильмов советского кино. М.: Искусство, 1967.