Она жила в одном из самых старых переулков Москвы, на пятом этаже. Собравшись с силами, вы приступали к восхождению по очень крутой лестнице. Дверь открывала сама хозяйка.
Две маленькие комнаты, заваленные книгами. На стенах — фото Маяковского, работы Моголи-Наги, портрет Эйзенштейна и деревянный барельеф работы Коненкова. На столе — рукописи, монтажные листы, только что вышедшие книги, в том числе литературоведческие: она занималась проблемами литературы еще с университета. Все сдвигается со стола, чтобы очистить место для чая и угощения: заботиться о друзьях — это ее радость.
Насупленные брови, пристальный исподлобья взгляд изучающих глаз — я любил наблюдать ее глаза, как люблю смотреть на руки пианиста; глаза-творцы, глаза-работяги. И плотно сжатые губы — что-то строгое, непримиримое и трагическое было в этих губах.
И доброе сердце, раскрытое для людей.
Она начала свою работу в кино как монтажер. Первый фильм, который ей поручили монтировать, был исторический: мелодрама. Она начала с того, что вывалила на ковер все остатки позитива и принялась удлинять монтажные куски. Затем она вклеила в фильм десятки метров крупных планов главных персонажей. Эти планы оператор снимал, пока актер сосредоточивался и «входил в образ», они считались как бы ракордами, но именно в них она увидела наибольшую выразительность.
Первый принцип Эсфири Шуб: вглядись в кадр. Пристальный, безжалостный, всевидящий взгляд аналитика, диагностика.
Чтобы понять внутренний смысл кадра, надо знать, когда и где он снят. Надо прочесть его, как иероглиф эпохи.
Только тогда можно ввести его в фильм уже как символ эпохи.
Просмотрев десятки тысяч метров старой хроники, она до изнеможения бродила по Ленинграду, разыскивая места,
где были сняты драгоценные кадры революционных дней.
Она штудировала дневники Толстого — по сотне страниц на каждый метр старой пленки, на которой был снят великий писатель.
Но мало отобрать из тысяч метров пленки те, которые выражают эпоху. Надо определить их последовательность, то есть логику их движения.
Хотя она замечательно чувствовала внутреннее движение кадра,
его динамику, его формальные черты, она никогда не позволяла себе увлечься только этой формой. Она искала логику событий, то есть логику реальности, логику того объективного и не зависящего от сознания художника мира, который считала для себя обязательным представить своим зрителям.
Она всегда точно знала, чего она хочет, зачем она делает фильм. Я представляю себе, как она реагировала бы на недавние высказывания Роб-Грийе в «Экспресс», где он писал, что писатель не знает, зачем он пишет и к чему он придет в своих писаниях.
Даже если бы это был ее лучший друг, она прожгла бы его взглядом, полным ненависти, побледнела бы от гнева и голосом, ломавшимся от волнения, сказала бы:
— Я не хочу с вами говорить об этом. Я вообще не хочу говорить с вами. Я не хочу видеть вас. Уходите.
(Это не выдуманная сцена: так случилось однажды с одним из ее ближайших друзей.)
Что и говорить, у нее был не очень легкий характер! Она не была светской деятельницей культуры. И она была непримиримым и яростным реалистом в своем искусстве.
Ее совершенно не интересовал ее личный почерк, ее не заботило создание своего, неповторимого, индивидуального стиля. Но вместе с тем она была ужасающе строга и нетерпелива в принятых решениях. Не всегда ей удавалось словесно объяснить и обосновать тот или иной ход монтажа, то или иное требование к тексту — слово не было ее специальностью, однако почти всегда она оказывалась права по какому-то высокому счету. Этот высокий счет был ее командиром. Она искренне недоумевала и сердилась, когда видела картины, сделанные по мелкому счету, только во имя конъюнктуры, во имя карьеры. Вот уж что меньше всего ее занимало — карьера!
И жизненный успех ее не преследовал, никогда! И ради него она ничего не предпринимала, никогда!
Я думаю, что главной ее страстью было сохранить прошлое и передать нынешний день потомству.
С Вертовым ее роднила именно эта жажда зафиксировать реальность. Если бы Вертов мог, он поместил бы камеру в пуговицу жилета и снимал бы все и всех непрерывно.
Если бы Шуб могла, она бы дни и ночи вглядывалась в миллионы метров снятой пленки, находя в них черты эпохи.
Но дальше их пути разошлись бы. ‹…›
Шуб была имманентна материалу. Для нее каждый кадр, каждая клетка киноленты были живой клеткой, которую надо было изучать, которую надо было беречь, как клеточку живого организма, которую нельзя было трогать, чтобы не убить.
Я видел ее записи к кадрам картины о Льве Толстом. Ей принадлежит заслуга открытия этих кинодокументов, как и многих документов о Ленине, и огромного количества исторических киноматериалов. Вот отрывок из рабочих записей Шуб:
«1910 год. Последний год жизни великого писателя. Зима. Ясная Поляна. Запись Л. Н. Толстого в дневнике 7 января: „Душевное состояние немного лучше, нет беспомощной тоски, есть только не перестающий стыд перед народом. Неужели так и кончу жизнь в этом постыдном состоянии? Господи, помоги мне, знаю, что во мне; во мне и помоги мне. Поздно встал. Кинематографщики снимали. Это ничего. Тут были и нищие, и просители, и тоже ничего. Но по дороге встретились трое хорошо одетых, просили подать. Я забыл про бога и отказал. И когда вспомнил, уже поздно было. Хорошо поговорил с жалким, оборванным юношей из Пирогова. Встретил Сашу и Варю, и опять кинематограф… Так ничего не делал… Кинематограф опять… Скучно. И сделалась слабость,
пора на покой…“
В этот день, 7 января (пишет Шуб), сняты следующие кадры:
36. Толстой в длинной шубе нараспашку, в круглой теплой шапке, сутулясь, что-то перебирая в руках, проходит мимо дома.
37–38. У бокового крыльца стоят два крестьянина. Один высокий в плохоньком полушубке, другой в крестьянском старом тулупе. Возле них собака. Оба крестьянина низко кланяются Льву Николаевичу. Высокий подходит к нему вплотную, снимает шапку и с непокрытой головой долго что-то говорит ему. Толстой явно чем-то недоволен, взволнован. Лицо хмурое, почти гневное. Он с чем-то не согласен. В конце разговора неохотно дает им деньги. Круто повернувшись, уходит. Явно, для него это не выход».
Эти последние пять слов сразу дают интерпретацию кадра, как бы раскрывают внутреннее отношение Толстого к крестьянству — тот «неперестающий стыд перед народом», о котором написано в записи дневника, приведенной Шуб. Далее она продолжает описание кадров:
«39–40. Стволы деревьев по обе стороны дороги и дорога в снегу. На аппарат идет Л. Н. Толстой. Он в зимнем пальто, шея обмотана шарфом, на голове круглая шапка. Зимний ветер треплет бороду и полы пальто. Идет быстро, неровной походкой, глубоко задумавшись, не замечая съемки…»
И далее Шуб дает описание следующего, почти такого же кадра, накладывая на него краску собственного отношения:
«Л. Н. Толстой идет вдаль. Идет по пустынному снежному пространству. Неба нет. Идет быстрее обычного. Зимний ветер качает его. Один (! — Б. А.). Снежное пространство, зимний ветер. Одиночество».
Даже в этом описании кадра Шуб тоже не дает никаких комментариев. Она только подчеркивает, выделяет то, что объективно содержит кадр. Не борется с кадром. Не вгоняет его в задание. Но именно потому, что кадр понят, раскрыт, он входит в монтаж картины как органический элемент ее художественной ткани. Она говорила и писала:
«Сама природа нашей работы, задачи и цели, которые стоят перед нами, требуют от нас всестороннего знания и правильного понимания нашей действительности. Все нам необходимо знать, потому что сила документального кино не только в съемке жизненных фактов, но и в выборе явлений…»
Да, надо знать действительность, объективную данность мира, надо понимать, куда движется история, и только тогда можно отобрать действительно типичные явления и верно соединить между собой снимаемый материал.
Иначе получится просто свалка материалов. Она говорила и писала:
«Монтировать документальные фильмы надо просто и ясно, по смыслу. Зритель должен не только хорошо увидеть людей и события, но и запомнить их. Пусть помнят любители дешевых эффектов, что монтировать просто и ясно совсем не легко, а очень трудно».
Монтаж это как пианизм. Надо не только понимать музыку, надо обладать техникой пальцев.
Агапов Б. Жажда реальности // Искусство кино. 1964. № 11.