Президент частного агентства по розыску домашних животных, господин с темным прошлым (когда-то он был наемным убийцей), спал и видел странный сон. В мерцании неясного утра дом выглядел забытым Богом и бесприютным, как сотни других домов на белом свете. Лихо жарил аккордеон. Во дворе танцевали. Решительно все казалось нелепым в этом сне. И обитатели дома, которые беспечно плясали сейчас, и этот непонятный сумасшедший праздник на отшибе жизни, и сам дом, из-под которого, откуда ни возьмись, вырастали железнодорожные рельсы, ведущие к тайне.
Но… пожилой господин в пенсне мягко кружил совершенно раздетую барышню, под его засаленной шляпой подпрыгивала косица, а изо рта вырывались ободряющие облачка пара. Узнать артиста Анатолия Ромашина было делом почти безнадежным. А барышня норовила проявить двуличность — с ее затылка жутко пялилась белая маска. С огнетушителем под мышкой и счастливой дамой в объятьях несся, не сдерживая прыти, некто в круглой вязаной шапочке с ослепительной улыбкой Бориса Щербакова и столь же неотразимый. В даме по кличке Фифа угадывалась грация Людмилы Савельевой. Кружились в танце румяный великан и хорошенькая лилипутка, свечи и черепа, стеклянные шары и противогазы, лица и фантастические маски.
Кружились и падали редкие снежинки. В обнимку с кинокамерой нежно вальсировали, огибая артистов, Виктор Шестоперов и дама с «хлопушкой». Даже режиссер Владимир Наумов, отставив командный стул, слегка пританцовывал им вслед: «Внимание, тишина на площадке. Мотор!»
Вот так после длительного перерыва, вызванного отсутствием средств, съемочная группа картины «Белая собака, или Тайна Марчелло» во главе с Владимиром Наумовым вновь собралась на однодневную съемку. Еще с осени здесь громоздится декорация: огромный дом в несколько этажей, мертвый и безжизненный.
И вот залихорадило, к всеобщей радости здесь возобновилась таинственная жизнь киногруппы, приехали замечательные артисты, каскадер на балконе выбивает пыльный реквизит, забегали по площадке одержимые чудаки, протянули бесконечные провода, обжили декорации, напустили специальными шашками сладковатого дыму в глаза и… устроили танцы. В стойле, тщательно замаскированном свежей кирпичной стеной, уже несколько лет мирно стоит списанный тепловоз. Но сегодня и он, кажется, стронется с места.
Сон и явь часто неразлучными двойниками, рука об руку, являлись в фильмах Алова и Наумова, нарушая привычные представления о времени и пространстве, дразня воображение зрителя, смущая маскарадом, изумляя карнавалом, а иногда и пугая изощренными гримасами. Так было в «Легенде о Тиле», в «Беге», в «Скверном анекдоте». Такой была задумана и предыдущая картина «Белый праздник», сделанная Владимиром Наумовым в содружестве с итальянским драматургом Тонино Гуэррой.
Первоначальный вариант сценария своего нового фильма «Белая собака, или Тайна Марчелло» они снова писали вместе уже с Владимиром Вардунасом, рассчитывая на участие великого Марчелло Мастроянни. Тогда сценарий назывался «Музей восковых фигур, или Тайна Марчелло». Но судьба сочинила по-своему. Мастроянни очень хотел сниматься в этой картине, в маленьком городке, где живет Тонино Гуэрра, они вместе с хозяином дома и Наумовым придумывали сюжетные ходы, характеры, вспоминая разные жизненные ситуации. Но съемки откладывались, финансирующая сторона не выполняла условия договора.
Незадолго до своего ухода из жизни Мастроянни напоминал
авторам об их совместных планах, которые так и не успели воплотиться. Это и многие другие обстоятельства привели к тому, что картина не снимается по «железному» сценарию.
По ходу съемок фильм трансформируется, дополняется.
Главные роли исполняют Наталья Белохвостикова, Армен Джигарханян, Валентин Гафт. ‹…›
Соединяя в будущей картине жесткую и почти хроникальную детективную интригу с поэтическо-притчевыми эпизодами, Владимир Наумов сближает обе истории, протягивая из фильма в фильм тайные нити метафор, продолжая темы слепоты, сна, непознаваемых превращений. В новую картину войдут также несколько небольших эпизодов из его предыдущих фильмов.
И тогда реальность будто на части раскалывают фантастические ассоциации, бред, мечта, фантазия. За повседневной облицовкой вещей и событий проступает другая, параллельная жизнь.
Многое импровизируется на съемочной площадке. Но собака осталась тонкая до прозрачности, прекрасная — белая Греза из редкой породы хортых. И рядом столь же колоритный хозяин, Тариэл Габидзашвили. Огромный, с длинными седыми кудрями Нардо — так сокращенно от Леонардо зовут его персонаж — появляется во дворе уже знакомого дома с белой собакой и фотографией Джоконды. Нардо показывает жильцам фото и спрашивает, не проходила ли здесь его дочь? Как же, видели кивают жильцы, кто на запад, кто на юг, и величавый эпический гигант продолжает свой путь.
На съемках у Наумова даже крошечные эпизоды, а в этот
день снимались именно они, превращаются в приключения. Будничный здесь только общий каторжный труд — по шесть-восемь часов на холоде и ветру. Вместе с другими странными обитателями, среди коих разнузданное лицо еврейской национальности (Борис Щербаков), лилипуты, озабоченная дама с остатками былых манер по имени Фифа (Людмила Савельева) и персона от ДЭЗа в начальственном бобрике (артист Виктор Сергачев), живет в доме, в незапамятные времена построенном на рельсах, старик-пьяница, отец Неле, которого играет Анатолий Ромашин. Он все время ждет, что пойдет поезд, ложится на рельсы, прикладывает ухо, прислушивается: гудит? Над ним смеются.
— Анатолий Владимирович, почему ваш персонаж так ждет этого поезда?
— Он немного чудаковат, этот мой профессор, не от мира сего,
как это часто бывает с героями фильмов Владимира Наумова. И таких мне интересно играть. Вообще герои этой картины живут в настоящем мире, но отчасти — и в мире гротеска. Все они нормальные и ненормальные, как сама наша жизнь. Иногда я смотрю на заседание Госдумы, и мне кажется, что это общество далеко от нормы. Так и в фильме мой герой увидел, рельсы идут из-под дома, и говорит, поезд пойдет. И что интересно, не ошибается! Проходит много лет, и в день его рождения появляется-таки поезд.
Уголок техники безопасности в каморке диспетчерской ТЭЦ, куда забегают погреться и глотнуть горячего чайку артисты, напоминает зал ожидания. Нетрудно понять всеобщее волнение и свистопляску: ждут прибытия поезда. Три камеры с разных точек будут снимать этот эффектный шальной выезд, когда на полном ходу тепловоз ржавым лбом протаранит стену дома. И дорогостоящая декорация, которую воздвигали в течение месяца, рухнет раз и навсегда. Сложность в том, что повторить съемку будет невозможно, все должно получиться с первого раза. Иначе сенсация и просто «скверный анекдот». А в роли поезда старенький локомотив ТГДэшка. На площадке разыгрываются сценки почти что по Гоголю: рабочие и артисты все утро гадают — доедет колесо до Казани или нет, сдюжит старая железяка, пробьет толстую кирпичную кладку или встанет на полпути.
Артист Сергачев, философически: «Вот снимают, а никто не знает, стена сломается или тепловоз в лепешку… А если тепловоз?»
Режиссер Наумов, откровенно: «Ну сломается тепловоз, еще лучше! Меня уговаривали сделать бутафорскую стену. Но я не согласился. Бутафория — это всегда бутафория, а фактура интереснее натуральная».
Артист Сергачев, обеспокоенно: «Кошмар! Это же все рухнет, просто все!»
Режиссер Наумов, хладнокровно: «Ну и что?»
И вот локомотив влетает на площадку, через квартиру Фифы, оставляя на месте жилья зияющий провал, вынося на разбитом хребте обломки стены, остатки рояля, газовой плиты и унитаз — скромный фифин быт. Через несколько секунд поезд, так же внезапно, как и появился, уползет назад и исчезнет из виду вместе с героем Анатолия Ромашина. Сны сбываются или нет, а предсказания его героя сбылись. Тепловоз разнес тяжелую, в несколько кирпичей, стену. Не стоит принимать это за чудо. Просто совпали немыслимые, абсурдные обстоятельства.
И реальность — крак — треснула по швам, как стена, обнаружив за прозаической и уродливой поверхностью глубокий и черный провал тайны, за нормальным идиотизмом нашей жизни — высокий божественный «идиотизм», который зовется «Непознаваемым».
Хлебникова В. Белая собака, или Тайна Марчелло // Кинопарк. 1996. № 3.