Недавно, во время поездки в Италию, я был на съемочной площадке у Ф. Феллини. Мы договорились, что я приеду в 11, но я специально приехал на полчаса раньше, чтобы незамеченным постоять в сторонке и понаблюдать, как он работает. Через минуту я понял, что слово «работает» вообще ему совершенно не подходит.

Этот человек, сидящий на нелепом высоченном табурете, источал какой-то странный, не известный науке вид энергии, создавая вокруг нечто вроде электрического поля. Напряжение этого поля проникало повсюду. И хотя порядка у итальянцев на съемочной площадке ничуть не больше, чем у нас, мне показалось, что этот привычный кинематографический хаос подчинен некой таинственной власти: все сходилось к нему, как в эпицентр.
Это было похоже на гипноз… Даже разговаривая со мной (в перерыве), он «цеплял», «собирал», «обрабатывал», «прикидывал». Это было подобно работе пчелы, генетически запрограммированной на то, чтобы собирать мед. Внезапно во время нашего разговора он сделал какое-то странное танцевальное движение — «прикинул» что-то, что известно ему одному. Со стороны это могло показаться чудачеством, но я сразу понял, что он что-то «поймал».
И это «что-то» я обнаружил через два часа, когда, пообедав, мы снова с Феллини вернулись на съемочную площадку, и он начал снимать огромных размеров рубенсовскую женщину с пистолетом на боку. Я и раньше обратил на нее внимание, а также на ее спутника, узкоплечего, яйцеголового субъекта. И она, и этот субъект были затянуты в форменную одежду и скучали в прохладном холле…

Внезапно «военизированная охрана» передернула бедрами и стала делать полузавершенные смазанные танцевальные движения — словно танцевала «про себя» или в бреду… Я их сразу узнал.

Может быть, я ошибаюсь (я не говорил с Феллини об этом), но мне кажется, что экспромт занимает огромное место в его творчестве. Собственно, экспромт лежит в основе творческого акта (включая и сотворение мира), и именно экспромт придает творчеству радость, так как он сродни игре. И именно кинематографическая импровизация Феллини, на мой взгляд, является одной из главных черт его режиссерского таланта.

Феллини — мой самый любимый режиссер. Он оказал громадное влияние на весь мировой кинематограф, ибо сделал величайшее открытие в области духа. В фильме «8 1/2» он расщепил человеческое сознание, высвободил колоссальную нравственную энергию, как это сделали физики с атомом. Я люблю все, что он снял, мне нравится его взгляд на мир, его понимание того,
что есть жизнь, что есть кино. Когда я вижу какой-то его кадр,
у меня всегда возникает ощущение, что я знаю, как он у него родился. Помните в «Амаркорде» эпизод с сумасшедшим, сидящим на дереве и требующим женщину? Мне кажется, весь этот эпизод, вся эта история родилась оттого, что он увидел это дерево и подумал: на нем должен сидеть человек и что-то кричать. Постепенно человек превратился в дядю мальчика — героя фильма, а потом стал требовать женщину. Но без именно этого дерева эпизода бы не было.

Цит. по: Городецкий А. Владимир Наумов. М.: Союзинформкино, 1988.