Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Любовь и власть
Первые впечатления после просмотра

Фильм раздавливает.

Не подавляет — именно раздавливает громадой свершившегося
зла, которую мы всегда ощущали, но как бы теоретически: ну расстреляли царя, княжон, цесаревича, царского доктора.
Давно уже, по ту сторону вечности. Жалко их.

А здесь кино как лупа времени: все рядом — и потный вал революции, и ледяное дыхание смерти. Нам позволили прожить вместе с Семьей последние месяцы ее жизни — и жизни той, старой России, которая обещала стать вскорости самой богатой, самой динамичной, свободной и процветающей страной мира.

Мы знаем, чем все кончится. Они — предчувствуют. Но мы живем вместе с ними здесь и сейчас. Сжимаемся в предчувствии непоправимого и необратимого. Не только в жизни-смерти
этой Семьи — но и в жизни-смерти самой России. Нашей с вами жизни-смерти.

Император, оказалось, не похож на свои парадные портреты,
его быт — на роскошную жизнь богатейшего двора Европы, его привычки — на повадку государственного деятеля. Он похож на чеховского интеллигента — так же неспособен кривить душой, ловчить, политиканствовать.

Потому и проиграл. Трон, жизнь, страну.

Страна бушует и разваливается за кадром. Режиссер принципиально не вводит в фильм грохот нарастающей революции, свалки в Думе, штурм Зимнего — мы все это многократно видели. Он предпочитает показать то, чего не видели. Документы, на которых все основано в фильме, — дневники, письма, воспоминания свидетелей. Письма и дневники способны задать интонацию — она сохранена на экране, старомодно сентиментальная и неожиданно наивная. Фотографии царских покоев и вагона, в котором император путешествовал по казенной надобности, позволили в точности воспроизвести обстановку. В художественном решении доминирует нежность — цвета, тона, атмосферы. В отношениях персонажей — нежность, предупредительность, любовь. Работа камеры — хрупкое касание.

Жизнь императорской семьи — неизбежный ритуал. Ритуал замораживает диалоги, микширует внешнее выражение чувств. Выплески эмоций редки и происходят в одиночестве, когда никто не видит, — это уже нужно предполагать, воображать, фантазировать, ибо свидетелей тому нет. Режиссер восстанавливает полноту характера, как астроном домысливает невидимую сторону Луны.

Власть, по фильму, не свергается. Она — иссякает. Мистическим образом. Вдруг ясно, что ее давно нет, — есть оболочка, тот же ритуал отъема власти, ее «национализации» в пользу совсем других людей. Потом и ритуал стал мешать, его отменили. Сначала издевательски-вежливо, потом грубо — выстрелами в лицо. Процесс унижения, через который проходит Семья, страшнее акта расстрела в екатеринбургском подвале — это процесс длинный, как медленная пытка. Процесс, как сказали бы теперь, «опускания» из марева иллюзий в бездну, у которой нет дна. Вот уж, кажется, предел, куда дальше! Нет, приходит время, когда позволено — всё.

Среди множества деталей есть одна, несведущих сражающая наповал: двое солдат в екатеринбургском подвале после команды «Пли!» стрелять отказались. Это исторический факт. Наверное, последний такого рода факт в российской истории:
потом наши люди уже не мучились так проблемами совести и справедливости, исполняя неправедные приказы. Вместе с каплями императорской крови из страны вытекла и иссякла идея, сформулированная Достоевским в пограничном слове «переступил». Мы тогда переступили через невозможное для цивилизованного человека. И стад беспредел. Сначала власти, потом общественных нравов.

— Я был хороший царь? — наивно и совершенно по-детски спрашивает Николай Второй у сына Алексея Николаевича.

— Папа, я тебя очень люблю, — уклончиво и совершенно по- взрослому отвечает Алексей Николаевич.

В вопросе и ответе вся неразрешимость российской загадки: любовь и власть здесь всегда несовместны.

 

Кичин. В. Любовь и власть // Известия. 2000. 14 июля.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera