Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Какими они были
Глеб Панфилов о Романовых

Судьба Николая II ‹…› полна мистики. Он был человек глубоко верующий, муж женщины незаурядной, талантливой, натуры в высшей степени художественной, наделенной богатой интуицией. Но его всегда сопровождало что-то иррациональное, идущее свыше. Это характерно не только для всей его жизни, но и для того, что впоследствии произошло со страной, со всеми нами. Император был всегда на грани успеха — но успех этот не происходил. Вот не дал Николай хода конституции в 1905 году, а ведь если б он это сделал, история России была бы сегодня совершенно другой.

И до победы в войне было рукой подать. На уроках истории нам внушали, что, мол, армия и промышленность были развалены.
Но это неправда — промышленность была переоснащена, оружия и снарядов в армии было вдоволь, армия была готова к весеннему наступлению. И вот тут вмешивается это мистическое. Словно при игре в карты: происходит нечто такое, что передергивает. И вместо успеха, победы, триумфа — не только гибель императора и его семьи, но и огромные жертвы всего народа. И мы по сей день находимся в состоянии преодоления краха, который случился 80 лет назад. ‹…›

Когда я занимаюсь фильмом о Романовых — не документальным, подчеркиваю, а художественным, — это мистическое питает меня, довлеет, висит над нами, и все, что происходит на съемочной площадке, увы, подчиняется этим законам. Я словно вошел в мистическое поле этой семьи и абсолютно подчиняюсь его стихии. Вот завершу картину, и тогда мы отдельно об этом поговорим. ‹…›

Я занялся проектом еще в 88-м, когда в Нижнем Новгороде
снимал фильм «Мать». Подписал договор с англичанами и, никак не афишируя своего интереса, параллельно со съемками стал внедряться в тему. Причем — без всякой надежды. Хоть уже в разгаре перестройка, но все равно — другая эпоха, и тогда эта идея была совершенно прожектерской. Но хотелось реализовать ее хотя бы на литературном уровне. Мне казалось, к этой теме я шел всю жизнь. Ну посмотри: мой первый фильм — «В огне брода нет»: Фокич сообщает комиссару Евстрюкову: царя шлепнули! И зачитывает короткую заметку из газеты «Известия». Второй фильм, «Начало» — приближение к современной теме. Потом «Прошу слова» — «развитой социализм», потом «Васса» — я возвращаюсь в 1913-й год, самый успешный год для России XX века, ее капиталистическая кульминация. Потом «Мать», вызревание революции, начало трагедии. Во всем этом было нечто, закономерно приведшее к тому, чем я сейчас поглощен. ‹…›

Существуют и маленькие открытия. Прошу меня не упрекать в самонадеянности: это открытия — для меня. Надеюсь, художественные. Вот та же многократно описанная сцена отречения — мы знаем только то, что наблюдал Шульгин. Но не знаем, что было, когда император взял протянутую Гучковым записку с текстом отречения, вышел из салона-вагона и перешел в кабинет. И написал свой текст. Там уже не было свидетелей, и что происходило, не знает никто.

Но это как раз то, чем может и должно заниматься художественное кино. Здесь и вступают в действие интуиция, понимание характера и ситуации. ‹…›

На уровне сценария я ничего подобного не предполагал, я к этой простой мысли пришел позже. Николай был человеком чрезвычайно воспитанным и оттого закрытым. Он абсолютно себя контролировал, даже в самых экстремальных ситуациях. Самое крепкое ругательство, которое он себе позволил, было «Черт возьми!» — когда в доме Ипатьевых дежурный офицер грубо обыскивал его жену и вырвал у нее из рук саквояж. И тогда Николай впервые на глазах у людей вышел из себя. Наверное, он потом очень переживал, что не сдержался и вел себя эмоционально. Человек, который никогда не повышал голоса!

Но ты же понимаешь — как киноперсонаж такой человек маловыразителен. Он ровен, неэмоционален — тридцать шесть и шесть. И я это понял, когда начал работать. Раньше все казалось так интересно, а — нет изюминки. Но где-то он должен раскрываться! Что-то с ним должно происходить! Иначе не бывает. И значит, это происходит тогда, когда его никто не видит. Он один, он сам себе хозяин и может дать волю чувствам, словам, жестам. ‹…›

Дом манил, как страшная сказка. И однажды я в него забрел. ‹…›
мимо дома пролегала дорога к пруду, и мы бегали мальчишками туда купаться. Бежали по улице Тургенева, мимо храма Вознесения, где помещался тогда краеведческий музей, потом мимо страшного дома.

И вот однажды, в 43-м, был жаркий июльский день, когда голой пяткой в асфальт — и он проминался. И вдруг я вступил на прохладные плиты, которыми был выложен тротуар возле этого таинственного дома. Здесь была тень. И я увидел, что боковая дверь в сводчатом проеме — открыта. Это было впервые. Я остановился, потом робко приблизился и вошел. ‹…›

Я увидел солнце сквозь окна, выходящие в сад, оно уже шло на закат. Справа была открыта дверь, и там какие-то люди. Добротно покрашенный деревянный пол и иссиня белые стены, дохнуло прохладой. Вхожу и вижу на стене картинку, и на ней кровавый отпечаток ладони. Холодея, разглядываю эту страшную ладонь и слышу голос женщины: в этом доме были расстреляны царь
и его семья. И мне вдруг вообразилось, что эта ладонь — убитого царя. Он, наверное, падал, оперся рукой в стену, остался след, и его взяли в раму — на память. Мысль меня потрясла, я разревелся, и тут меня заметили, вывели. И я, забыв про купание, рванул мимо пруда к бабушке. ‹…›

Именно воспоминание об этом случае привело меня к договору с англичанами о фильме про Романовых. Я им рассказал эту историю, и они загорелись. Ты видишь: все было заранее запрограммировано. Я вырос в городе, где все произошло.
Я бродил возле кровавого дома, потом попал внутрь и был потрясен. Потом эта тема возникнет в самой первой моей картине, потом отзовется в «Матери», и вот «Венценосная Семья», как эхо того давнего эмоционального потрясения. ‹…›

Для меня было ново все, что касается семьи, взаимоотношений, характеров. Что за человек рос под именем Алексея Николаевича? А ведь он уже сформировался, это уже была личность. Что мы знаем о личности Ольги Николаевны? Татьяны Николаевны, Марии Николаевны, Анастасии? Что знаем о самом императоре.
Плохой, нерешительный политик — так принято считать.
Он же был вынужден действовать в чрезвычайных исторических обстоятельствах! А если учесть, что цари не бывают политиками по призванию, а становились первыми лицами России по закону о престолонаследии, то понятно, что человек, поставленный в столь трудные обстоятельства, неизбежно навлечет на себя огромное количество ненависти, неприязни, отрицания, сарказма.

Николай был человек в высшей степени интеллигентный и достойный, он для меня совершенно чеховский герой, под стать дяде Ване, если говорить о нем как о личности и характере.
Это человек, который отрекся от престола из чувства ответственности. И — чувства приличия! ‹…›

Конечно. Речь идет о политике, а она часто входит в противоречие с нравственными, христианскими категориям. Отрекшись, заурядный политик Николай II стал недосягаемым в плане нравственном. Он стал, с моей точки зрения, великим.
И его крестный путь говорит о величии духа, он — стоик.
Таким терпением и такой степенью жертвенности обладают только самые выдающиеся люди. ‹…›

Здесь просто круг моих размышлений и чувств в связи с судьбой Николая. А делаю я семейную историю любви, сложных взаимоотношений и трагических событий, в которые попала эта семья. ‹…›

Мы знаем только то, что случилось с семьей, но совершенно не знаем, какими они были. И не было фильма, где ставилась задача это понять. ‹…›

Картина, по нашим понятиям, дорогая. Американцы назвали бы ее низкобюджетной. И нам постоянно не хватает денег. Сейчас не хватило на монтаж, и мы это предвидели. По ходу съемок я не смонтировал ни метра — важно было все снять, а уж на монтаж готового материала деньги добыть можно.

 

Панфилов Г. Человеческая трагикомедия [Интервью В. Кичина] // Известия. 1998. 17 июля.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera