Пожалуй, одной из лучших его ролей в девяностые стала работа в картине Карена Шахназарова «Цареубийца».
Дело происходит в провинциальной психбольнице.
Старый доктор Александр Григорьевич, которого играет Джигарханян, уходя на пенсию, сдает дела новому (Олег Янковский). Один из пациентов больницы — некто Тимофеев, отождествляющий себя с цареубийцей Юровским, который на самом деле умер от прободения язвы в клинике Грановского еще в 1931 году.
Тем не менее у Тимофеева, физически здорового человека, появляются даже симптомы болезни Юровского, острые приступы язвы. По мере того, как новый врач слушает рассказы больного, вникает в его историю, он сам начинает идентифицироваться с его «жертвой» — растрелянным царем Николаем II. В этом тонком психологическом раскладе дуэта Янковского с замечательным английским актером Малькольмом Макдауэллом — старый доктор играет роль некоего катализатора, «проявляющего» характеры врача и пациента. Он понимает опасность эксперимента, задуманного новичком, — провоцировать Тимофеева, вместо того чтобы отвлечь от идеи фикс, и быстро понимает, что эксперимент спровоцировал болезнь у самого врача.
Александр Григорьевич — типичный «дореволюционный» доктор с характерными привычками старого интеллигента, причем привычки эти носят «профессиональный» характер. Вот он
«по-старорежимному» барабанит пальцами по столу, выслушивая пациента, понимающе поджимает губы, что-то соображая про себя, делая какие-то выводы. Еще одна краска образа — в привычках старого холостяка. У себя дома, принимая в гостях молодого коллегу, Александр Григорьевич смачно пьет водочку и закусывает грибками, рассуждая о ножках невиданной красы молодой девушки, и невзначай переходит на профессиональные темы — все так же смачно выпивая и закусывая. Он ведет с коллегой диалог по-отечески, но без панибратства и мнимого сочувствия, сохраняя невидимую дистанцию лет и опыта.
Как говорила великая актриса Фаина Раневская, «у меня хватило ума глупо прожить свою жизнь». Александр Григорьевич достаточно умен, чтобы понимать, что цезаристские замашки не доводят до добра. Он тихо и скромно прожил свою жизнь, теперь собирается уехать к дочери в теплые края, спокойно доживать свой век.
«Почему мы думаем, что плохо прожить всю жизнь каким-нибудь Степан Петровичем или Петром Степановичем, борющимся за выполнение плана?» — спрашивает он коллегу, но это вопрос риторический. Для него ответ-то ясен: «Степан Петровичами», взбунтовавшимися против своей тихой жизни полна его клиника.
Все эти люди — изменившие своему естеству, замахнувшиеся на нечто запредельное, несвойственное им и по сути не нужное, и тем себя погубившие.
Цыркун Н. Армен Джигарханян: жизнь и творчество. М.: Эксмо-Пресс, 2002.