Очень часто встречаюсь с такой точкой зрения: зачем вообще ворошить старое? «Шлепнули» царя в 18-м — ну и «шлепнули», расстреляли — и расстреляли. Видимо, 73 года ничему не научили. Многие до сих пор так и не поняли, что все наши беды сегодняшние — оттуда, из тех лет, из тех выстрелов, той жестокости…
Слышал и такое суждение: зачем вы стремитесь воспеть старую аристократию. В России действительно была потрясающая аристократия. Нельзя сказать, что она была безгрешна, во многом случившемся и она виновата. Но, в сущности, в нашей стране был вырублен под корень цвет нации, самое лучшее, то, что формировалось столетиями. ‹…› Сегодня я вижу, как наши уважаемые депутаты не могут связать двух слов и решить простейшие проблемы. Вижу четырехчасовые очереди за куском колбасы, вижу, что люди живут хуже некуда… Все это тоже оттуда — от тех екатеринбургских выстрелов…
Ох, эта неистребимая манера чуть что — хвататься за пистолет. Чуть что — все враги. Перманентная гражданская война не прекращается уже более семидесяти лет, и сейчас ее тень становится все более явственной. Мы уже не удивляемся выстрелам, не ужасаемся крови. Я убежден: все нормальные, все порядочные люди должны понять, что от них — прежде всего от них! — зависит спокойствие этой страны. И самое главное: не может быть и речи ни о каком насилии. Не принесет оно счастья никому! ‹…›
Я не идеализирую ни царскую семью, ни старую российскую аристократию. Но, безусловно, в России была нравственность. Отчасти это связано с тем, что страна была достаточно религиозной. Потом рай на небе заменили идеей рая на земле. На какое-то время это заменило народу религию. Сама идея была чисто религиозной: вместо веры в Бога — вера в коммунизм ‹…›.
В 1918 году все прошло малозаметно. Нельзя сказать, что совсем незаметно, но страна уже входила в гражданскую войну — людям было не до этого. Интересно, что эта история все время всплывает, о ней то и дело вспоминают. Она притягивает к себе, как магнит. Значит, это убийство сидит в нас, пусть и неосознанно. Я верю в некую высшую силу и верю в то, что существуют судьба и расплата за совершенный грех. ‹…›
История расстрела достаточно исследована и, в общем, ясна.
Есть некоторые загадочные нюансы. К примеру, неясна роль Ленина. Во всех юридических документах стоит подпись Свердлова.
Трудно предположить, чтобы Ленин, вникавший в любые мелочи, вплоть до того, как распорядиться двумя мешками сахара, ничего не знал и не решал. Есть версия, что он как бы самоустранился, но все происходило с его молчаливого согласия. Но это, повторяю, нюансы. Другое дело, что исторический, архивный факт мы всегда трактуем с позиций сегодняшних, и потому конечную истину установить обычно не просто. ‹…›
Не один из первых — первый [советский фильм, заранее ориентированный на прокат не только в СССР, но и на Западе]. Оказалось, что это вполне посильная задача, так работать можно и нужно. Прекрасно, что наши актеры сейчас снимаются на Западе, западные — у нас, да еще в самых разных ролях. ‹…› Классный актер все может сыграть — и американского полисмена, и английского аристократа, и китайского кули… Большой актер — штучный товар, их во всем мире насчитывается совсем немного, может быть, несколько сотен. Кстати, снимающемуся в главной роли Малколму Мак-Дауэллу, несмотря на все бытовые трудности, работать у нас нравится, он считает, что здесь отношение к работе менее коммерческое, более творческое. В Америке, по его мнению, потогонная система. Ему нравятся партнеры. Проблем с ним у меня никаких. Вообще чем более высокого класса актер, чем более он талантлив, тем меньше с ним проблем. Они обычно возникают с середняками. Поэтому всегда стараюсь даже на небольшой эпизод уговорить сниматься большого актера. Он всегда привносит в картину что-то свое, то, что режиссеру может и не прийти в голову. Его участие непременно рождает новое качество. Так и здесь — и с Мак-Дауэллом, и с Олегом Янковским, и с Арменом Джигарханяном, и с другими актерами, да и со многими членами съемочной группы — команда у нас подобралась прекрасная!..
Шахназаров К. Цареубийца // Экран. 1991. № 3.