При финальных титрах «Цареубийцы» я поймал себя на мысли, несколько нетрадиционной для кинокритика:

— Что ж, во всем нашем отечестве не нашлось актера, который сыграл бы убийцу Николая Второго?

Разумеется, киноискусство тут ни при чем. У киноискусства свои резоны. Фильм — совместный, советско-английский, приходится возвращать валютные миллионы. Что для этого надо? Надо, чтобы была кинозвезда мирового класса. Нужен Малькольм Макдауэлл, виртуоз, сверхъестественный негодяй из «Кубрика», «механический апельсин» — помните? Вот он-то — на мировой киновкус — куда как хорош в Ипатьевском подвале с наганом в руке. А также в психушке, куда его из подвала вернут.

Знаете, в этом есть резон. Сверхъестественный, механический, но есть.

Во-первых, лепка лица английского актера неуловимо отличается от «нашенских». Включая и Джигарханяна в роли русского доктора, а о Янковском и не говорю. Тип, представляемый Макдауэллом, в нашей реальности — явно нездешний. «Пришелец». Что-то в складке скул, в мимике. Не наш, одним словом. Не из нашего сумасшедшего дома.

Во-вторых, само безумие, заложенное как тема и сценарий и выведенное Кареном Шахназаровым в клинический сюжет
первого плана, — для западного же, мирового кинозрителя язык вполне общепринятый. «Мир обезумел» — на этом все давно сошлись. Грань между патологией и нормой, на которой балансирует индивид, зыбка, так что не поймешь, где он псих, а где нет. Вот так и Макдауэлл играет своего героя. ‹…›

Расстрельная команда: пять мадьяр, пять латышей и еврей, который ими командует и стреляет первым. ‹…›

Были русские в Ипатьевском доме?

Историки говорят: были. ‹…›

Чем занимались русские люди в Ипатьевском доме, когда евреи, мадьяры и латыши готовились и расстреливали царскую семью?

Русские стояли в охране. Пели княжнам похабные частушки, подстрегая тех у туалета. Писали матерные слова на стенах. Садились с царской семьей за стол, хлебали с царем из одного котла, иногда оттирали: «Ну, с вас довольно, а теперь мы!» Потом грузили в машину трупы, замывали кровь. Бегали на воздух, чтобы унять тошноту.

Я не знаю, что страшнее и жутче: стрелять — или вот так бегать на подхвате. Но я знаю, что мерзее и горше.

Нет, не хватило духа у наших кинематографистов выдержать эту страшную правду, пропустить ее через сердце, через наши души. Может, и тут есть какая-то глубинная правда нашего нынешнего состояния? Вот Янковский ведет меня в мир гибнущего монарха, и я иду, все мы идем — вживаемся. К этому мы уже готовы. Но взять в себя, взять на себя, пережить, пережечь в себе то, что ПОРОДИЛО гибельную ситуацию, — нет. Этого мы не можем.

Этого и в фильме не смогли. Не сыграли.

Не нашлось среди наших актера, который поднял бы наган и сделал эти два выстрела: в отца и сына.

Пригласили террориста из Британии.

Исполнил.

Аннинский Л. Цареубийца из Великобритании // Литературная газета. 1991. 19 июня.