Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Какими социальными и идеологическими устремлениями руководствовался худотдел фабрики, отдавая в переделку роман Шолохова и выбирая из него любовные эпизоды? В каком политическом направлении и чем думали воздействовать на зрителя творцы «воспитательного фильма»?
Роман Шолохова в некоторой мере проникнут заострением расслоения казачества и иногородних крестьян. Роман возбуждает ненависть в старому прошлому сословному строю. Казалось бы, что фильма должна усилить расслоение казачества, вскрыть социальные причины раздора и быт казачества, их позорную роль опричников и царевых слуг расправы над рабочими. В картине царевы слуги не показаны, как слуги. Не только не вскрыты корни противоречия, а наоборот, крепкие казачьи хозяйства заставляют неустойчивого зрителя вспомнить о прошлом и посочувствовать. Отсюда вред фильмы.
Кроме того, бесцельное кромсание литературного произведения, извращение эпизодов в сторону приспособления к сексуальности, — ложное и неправильное отображение дискредитируют в первую очередь не только картину, но и вообще советскую кинематографию. По роману Шолохова Аксинья — несчастная изнасилованная отцом девушка, жертва социальной среды и произвола. По фильму наоборот. Это распущенная Дульцинея, легкомысленная бабенка, быстро переходящая от одного самца к другому. Это основной стержень всего фильма,
Фильм построен за счет внешней красивости в сторону формального выполнения. Отсюда тематическая неактуальность, совершенно не работающая на сегодняшний день. Тема в извращенном показе всем своим устремлением рассчитана на ублажение мещанствующего обывателя и его собственнического удовлетворения. Воспоминания о прошлом преломляются под углом обывательского миропонимания. Попытки к классовому заострению затушеваны грузным любовным материалом. Все потонуло в мелодраме. Выводы в фильме лишены социальной мотивировки.
Нужно со всей категоричностью поставить вопрос перед руководителями кино-фабрик, что кино должно служить могучим оружием рабочему классу. Воздействуя на зрителя продукцией, проникнутой диалектико-материалистическим миропониманием ведущей его на классовую борьбу за социализм, за коммунизм, фильмы «Тина», «Тихий Дон» не нужны советскому зрителю. Каждый советский фильм должен мобилизовать на строительство настоящего или возбуждать ненависть к прошлому. Ни того, ни другого фильм не имеет.
Рабочая бригада: Голубев, Кузнецов, Филиппов, Вертман, Федоров, Хомяков, Андреев. Стоит ли выпускать подобную картину? // Кино-фонт, 1930. 20 декабря.