Тов. Шенгелая с колоссальным, редким темпераментом человек, который «сумел наступить на горло собственной песне».
Но разве это нужно? Зачем?
Мне хочется говорить о картине Шенгелая, как о своей картине. Я воспринимаю ее очень горячо, не как ошибку. Здесь говорили товарищи, что не следует поднимать картину как знамя. Ее поднимать нельзя. Она сама сделана, как знамя. У нас большие картины всегда делают немного с расчетом на знамя. Мы чувствуем, что это — не пиджачный, а особый, краснознаменный материал.
Это чувствуется в картине Шенгелая, отсюда и у нас соответствующий рефлекс в критике. Какое же это знамя и как оно написано?
Если не в людях, то в самой этой картине — огромное количество и мяса, и крови, и самого Шенгелая, и всех, кто с ним работал.
С каким темпераментом, с какой мыслью, с каким напряжением она далась! Картина вызывает огромное уважение. И несмотря на все это, на все бесспорные качества картины, несмотря на то, что она политически разрешает вопрос так умно, — я считаю картину не той картиной, которая могла бы быть для нас знаменем.
Партия дает нам, ряд руководящих указаний. Мы должны сейчас давать картины, которые бы нравились, это — центральный вопрос.
«Проклятый вопрос» — о живом человеке. Тов. Довженко вчера прекрасно сказал: «Живой человек это хороший актер плюс хороший режиссер, плюс хороший сценарий, а в общем и целом — хорошая картина». А вот этого нет в картине Шенгелая.
Что такое этот самый живой человек?
Я могу привести в пример живых людей из ряда других картин.
Вот у Довженко есть в «Арсенале» человек, несколько человек.
Один, который спрашивает, надо ли поднимать руки, другой, который говорит о буржуях, третий, который отвечает, — это все живые люди. Правда, здесь большая разница в методе. Я не хочу сказать, что Шенгелая не мог преодолеть этого дела. Он не захотел преодолеть его. В его картине я вижу колоссальные массы, которые при словах, что «26 комиссаров расстреляли», все наклоняют головы, и ряд других таких же мест. И я не вполне уверен, а действительно верно ли это или они реагировали не так?
Шенгелая делает целый ряд моментов верно: нефть, комиссары и т. д. Этим он провоцирует нас на неправильный вывод, что и вся его картина сделана верно, что это — настоящий путь. А это — путь не настоящий.
Картина сделана так, что она обманывает. Это не может не нравиться, потому что это сделано хорошо, но это нужно делать не так.
Ромм М. Хорошо, но не так, как нужно // Кино (М.). 1933. 16 января.