Может быть, потому что «26 комиссаров» — немая картина, она «кинематографична» насквозь, она целиком сделана приемами кинематографа. Поэтому и фотография картины замечательно слита и едина с художественным и идейным ее содержанием. В каждом кадре чувствуется та громадная работа, которая проделана режиссером и оператором по осмысливанию материала, и поэтому каждый кадр, кроме всех других качеств, разрешен приемами кинематографа.
С большим удовлетворением я должен констатировать, что картина «26» сделана именно в том новом, советском кинематографическом стиле, о котором я говорил вначале.
Здесь нет ни экспрессионизма, ни Моне, нет ни одного мягенького плана, которыми так неприятно грешат многие наши картины.
Здесь царит строгая героическая тема 26 бакинских комиссаров. Здесь царит материал, фактура нефти, подлинные лица подлинных рабочих, и именно это определило стиль вещи. Здесь ни под кого не сделано, но это и не натуралистическая фактография. Весь этот захватывающий материал очень сложно, очень глубоко обработан и мастерски окован в единую художественную конструкцию.
Кадры идут то в простоте рисунка сцен Петьки и матроса, то в сложнейшей, замечательной композиции сцен заседания Совета и прохода Шаумяна. Этот эпизод, когда с немого экрана слышны шаги идущего большевика, блистательное достижение Шенгелая и Шнейдера, точно так же, как и удивительно целостный, глубоко продуманный эпизод расстрела. ‹…›
Мы часто употребляем термин «монтажная композиция», «монтажная фраза». Сущность этого понятия заключается в том,
что недостаточно рассматривать фотокомпозицию отдельного кадрика. Важна в первую голову стилевая композиция всей картины, композиция сцен, эпизодов; важны их световая и жанровая конструкции.
Сцена слагается из целого ряда отдельных кусков, кадров, сменяющих и дополняющих друг друга. Искусство оператора заключается в том, чтобы, предвидя монтаж, монтажный рисунок сцены, компоновать кадры так, чтобы весь эпизод создавал целостное и законченное впечатление. Искусство оператора — это не четыре лунных пейзажа. Искусство оператора — это работа Шнейдера и Шенгелая. Это сцена расстрела, с момента открывания дверей вагона через проход охраны к главному кадру расстрела, изумительную по своей смысловой значимости, и дальше к проходу раненого комиссара. Здесь мы видим единую, целостную композицию, видим, как один кадр входит в другой и их сочетание дает сцену необычайной художественной силы и глубины. Здесь — принципиальное различие кино, как композиции, от всех других видов статистических изоискусств.
Нефть — это блестящая игра фактуры, черная, маслянистая нефть, блики — еще никогда никем так не заснятая и не нарисованная нефть, сделанная в картине не как предмет аттракционного любования, а полная художественного смысла. Нефть, заливающая промысла — бьющая и текущая отовсюду, а потом черные волны вздыбливающейся воды, немедленные и зловещие.
В картине играет, работает не только сюжет, но каждая тональность, каждый ракурс, и если говорят, что
Однако самое существенное в работе оператора «26» заключается не в оформлении «выигрышных» сцен, нет. Сцены Петьки и матроса — это одно из значительнейших достижений картины. Когда по смыслу сцены нужно показать простоту привычных к бою людей, режиссер и оператор идут по самому правильному пути разрешения этой труднейшей задачи. Каков это путь? Мы видели много фронтов и боев в наших фильмах. Самое соблазнительное — это трактовать бой, как стихию, как предел эмоциональной напряженности, и наши фильмы полны такими боями. Вспомним хотя бы такую фильму, как «Простой случай».
Для одного из героев «26», для Петьки, фронт обыденщина, и потому взрывы, рвущие постель у его ног, не выпячены на передний план, — не на этих кадрах, столь эффектных и легких для «обыгрывания», сделан эпизод. Снаряды взрываются среди привыкших к ним людей, и Петька в момент разрыва спокойно разговаривает о папиросе. Оператор правильно понял смысл вещи. Он не напустил мистических облаков, не пошел по пути игры
Это поднимает на еще большую высоту искусство и техническое мастерство оператора, сумевшего оформить в отвратительных производственных условиях такую огромную вещь, как «26 комиссаров». Работа Шнейдера — блестящий пример работы настоящего
И если в одном или двух местах, в огромных декорациях Совета или лестницы мигает прожектор, то в этом вина не оператора, а техбазы, которую всемерно нужно укрепить. Как существенный и необычайно важный момент надо отметить, что и «Встречный» и «26» отпечатаны на советской пленке «Союз» и копии этих фильм показывают наглядно, как выросла и укрепилась наша пленочная промышленность, как, вопреки всем трудностям и всякой болтовне, мы можем на своей советской пленке добиться блестящих и технических и художественных результатов как в части изображения, так и фонограммы.
Головня А. Художники экрана // Пролетарское кино. 1932. № 21–22.