Тема о событиях в Баку в 1918–1920 годах, тема расстрела 26 комиссаров имеет свою любопытную и своеобразно поучительную историю. За нее брались многие режиссеры и сценаристы, пытались ее ставить чуть ли не все наши
Ведущей осью картины является нефть, сложнейшие переплетения борьбы вокруг нее двух империалистических коалиций (английской и германской) и бакинского пролетариата и жалкая, подлая, предательская роль меньшевиков, эсеров и националистов.
‹…› костяк картины, основные линии, намечающие ее содержание, ‹…› охватывает период в два года, два года, стоящих двадцати, в течение которых совершались грандиознейшие исторические события, формировалась классовая революционная психология, завязывались и развязывались важнейшие узлы, человеческой кровью писалась одна из трагичнейших и наиболее величественных страниц революционной истории. ‹…›
Подлинный исторический запах незабываемой эпохи веет над картиной, по справедливости и точно названной
диалектическое
воздействующих
Шенгелая пошел правильным методом. Он, очевидно, отдавал себе отчет в том, что имеет дело
Реалистичность, ‹…› мужественность и суровость образов, мужественность всего стиля картины предопределены именно этим подходом Шенгелая к решению своей задачи. ‹…›
Величавая торжественность, трагическая скорбность, напряженнейшая вера в конечную победу революции звучат буквально почти из каждого кадра картины. Скупой, сдержанный, нарочито суровый язык ее на самом деле насыщен огромной политической страстью, огромным художественным темпераментом и эмоциональностью, не могущими не захватить зрителя, властно не увлечь его за собой. ‹…›
Мы в кино уже неоднократно имели показ масс как основного действующего фактора, — например, «Арсенал» Довженко, «Броненосец» Эйзенштейна и Александрова. ‹…› в отличие
от масс двигающихся, Шенгелая впервые с огромной силой и художественной убедительностью удалось показать в кино массу мыслящую.
В этом отношении навсегда одним из величайших достижений
Этот же метод показа мыслящей массы, динамического показа мышления масс Шенгелая повторяет и в других эпизодах, везде, где действуют массы. ‹…›
Навсегда запомнится фигура председательствовавшего на историческом заседании Бакинского совета. У него затылок, поворот шеи, то, как он звонит в колокольчик, метко и выразительно характеризуют всего человека и его политическую роль в событиях. Изумительно ярко это выразилось в кадрах встречи англичан, где этот персонаж прохаживается вдоль ступенек торжественной трибуны. Его скользящая походка, полунацыпочках, вкрадчивость, хитрость исчерпывающе характеризуют подленького маленького человечка с душой лакея и на этой маленькой детали сконцентрированно выражают весь исторический смысл и значение тактики соглашательских партий.
26 комиссаров находятся на втором плане картины. И это правильно. ‹…› превращение их в центр всех событий могло бы привести ‹…› к фальши, к мелодраме. Поэтому даже в сцене расстрела, которая, вероятно, надолго останется одной из вершин кинематографии, 26 нигде не показываются крупным планом.
Эта сцена расстрела, в которой работа режиссера и оператора достигла огромного совершенства, чрезвычайно характерна для картины в целом. Вместо мистических затемнений, сцена снята при ярком солнечном свете. И этот яркий солнечный свет, быть может, с наибольшей выразительностью оттеняет весь мрак и зловещность чудовищного преступления. Песок, бесконечное море песка, барханы и люди. Ничего больше. ‹…› Песок и безмолвие пустыни. Суровость, жесткость, простота. И потом, как изумительно передано это ощущение ловушки, отсутствие какого бы то ни было выхода, обреченность жертв, окруженных сотнями палачей! ‹…›
Здесь нельзя не сказать об изумительной работе оператора Е. Шнейдера. Ни одной минуты не эстетизируя, он сумел дать буквально совершенный образец операторского искусства. Ощущение фактуры, материала, тяжести, маслянистости, цвета, контраст черного и белого, — все это в такой трактовке, что организует сознание зрителя в совершенно определенном направлении. ‹…›
В картине имеются длинноты, в отдельных случаях Шенгелая, идя методом гротеска, перехватывает через край и делает излишне плакатными отдельные фигуры
Левитес Б. Двадцать шесть комиссаров // Рабочий и театр. 1933. № 3.