В «Азеркино» одновременно снимались еще два короткометражных фильма и большой фильм «Двадцать шесть комиссаров». Этот фильм ставил талантливый грузинский режиссер Николай Шенгелая, оператором у него был Евгений Шнейдер. Мы все недолюбливали эту съемочную группу за то, что ей предоставлялись в первую очередь и транспорт, и техника, и осветители, и лаборатории.
С Шенгелая я тогда еще не был знаком. Однажды меня вызвал директор киностудии Г. Арустамов и предложил после окончания работы над «Очень важно» перейти ассистентом в съемочную группу «Двадцати шести комиссаров». Предложение было заманчивым, но, не скрою, я оробел. Я знал о размахе предстоящих сложных работ, об особых требованиях к этой картине и высокой ответственности. Я согласился, хорошо понимая, какой великолепной школой может быть для меня, начинающего кинематографиста, работа с Николаем Шенгелая, чьи фильмы я знал и любил. Работа над «Двадцатью шестью комиссарами» сдружила меня с Николаем Шенгелая, с талантливым человеком, широким, безудержным, бурным и нежным. ‹…›
Итак, я в группе «Двадцать шесть комиссаров». К этому времени у меня уже был небольшой производственный опыт. Фильм сложный, с огромными массовками. Художник В. Аден создал интереснейшие эскизы будущих декораций, актеры намечены, подготовительный период закончился, а съемки
Спустя два месяца ко мне подошел помощник Шенгелая
Б. Свешников и попросил заменить его в связи с тем, что он уезжал в Москву. Съемочная группа была большая, поэтому я разделил ассистентов на две группы — одна снимала, другая готовила съемки.
Через месяц Н. Шенгелая предложил мне стать сорежиссером. Конечно, меня очень обрадовало его доверие. ‹…›
Работа над фильмом «Двадцать шесть комиссаров» шла хорошо. Были сняты почти все сцены в павильоне. Предстояла поездка в Ашхабад для съемок расстрела комиссаров. Я выехал заранее и нашел вблизи Ашхабада, в песках Каракумов, место, где можно было бы провести эту ответственную съемку. Все было готово к отъезду группы, как вдруг стало известно, что один из актеров, снимавшихся у нас, М. Абесадзе, арестован и уже месяц сидит в тбилисской тюрьме. Нас охватило отчаяние: срывалась подготовленная съемка, срывался срок сдачи фильма, который мы хотели закончить к 7 ноября 1932 года. Н. Шенгелая был совершенно подавлен. Я посоветовал Николаю Михайловичу
выехать с группой в Ашхабад, сам же решил отправиться в Тбилиси, чтобы добиться освобождения Абесадзе хотя бы на время съемок. Шенгелая на меня накричал: «Смеешься, что ли? Ты погибнешь
Съемочная группа, погрузившись на пароход, выехала в Красноводск. А я, приехав в Тбилиси, сразу же пошел в соответствующие организации. Не без труда удалось мне попасть к высокому начальнику. Узнав, зачем я приехал, он закричал: «Вы что, ненормальный? Ведь это вам не кино».
С наивным видом я сказал, что на фильм затрачены миллионы, которые пропадут, и что важный политический фильм будет сорван. Я предложил даже, чтобы Абесадзе на съемку сопровождали конвоиры. ‹…›
После долгих уговоров прокурор согласился отпустить актера при условии моего поручительства в том, что Абесадзе явится в суд по первому требованию. Я тут же дал срочную телеграмму Шенгелая: «Выезжаю вместе с Абесадзе». Когда спустя несколько дней мы вышли из вагона поезда, то на ашхабадском вокзале увидели поразительную картину: на перроне стояли столы с вином и фруктами. Это нам организовали такую торжественную встречу. Встреча эта отвечала характеру, сердцу и темпераменту замечательного моего друга Коли Шенгелая. ‹…›
После съемок «Двадцати шести комиссаров» мы с Шенгелая стали друзьями до конца его недолгой жизни.
Кеворков С. В дни мира и войны // Жизнь в кино. Вып. 2. М.: Искусство, 1979.