Фильм «Родина» — картина героической романтики нашей действительности. ‹…›

«Ягор всегда говорит, что хорошо и честно только то, что служит народу, на благо родине» — вот слова, которыми определяют колхозники образ старого крестьянина Ягора, всеми любимого и почитаемого. И слова Ягора поистине не расходятся с делом.

У самой границы расположен богатый, цветущий цитрусовый колхоз «Победа». В мирном и радостном труде протекает жизнь колхоза.

«Горевать тебе не надо, Ягор, дети у тебя замечательные — Дато, Натэлла, Надир — жених ее…» — так в первых кадрах фильма говорит Ягору колхозник Сардион. Двух стариков Ягора и Сардиона связывает сорокалетняя дружба. Дато — юный сын Ягора — лучший работник колхоза, Натэлла — агротехник колхоза. Ее жених —
Надир — младший командир заставы. Лучшая бригада в колхозе — бригада Ягора.

Радостно в доме Ягора. Его двор — излюбленное место встреч колхозной молодежи и красноармейцев заставы. Что же может омрачить жизнь Ягора? Но с Сардионом делится он своей печалью. Семнадцать лет назад бежал из Грузии вместе с меньшевиками старший сын Ягора — Арчил. Старику впоследствии кто-то написал, что Арчил страшно бедствовал в эмиграции и умер. Но Ягор не поверил. Он ждет сына на родину.

События в фильме нарастают. Неустанно бдительны советские часовые на заставах. Попытки врагов, пытающихся тайком пробраться через границу, неизменно терпят крах. На допросе один из задержанных сообщает, что проводником его был высокий широкоплечий старик. Улики говорят против двух стариков в колхозе — против Ягора и Сардиона.

Который же из двух? — вот вопрос, который встает на заставе.

Из-за рубежа на советскую землю вновь засылают диверсантов. В фильме момент перехода границы нарушителями и задержки их пограничниками — один из наиболее сильных по живописной выразительности. Темная южная ночь. В кадрах причудливо вырисовываются столетние деревья. Легкий ветерок разгоняет влажный предутренний туман. Диверсанты скрыты густой растительностью. Один из них Арчил — сын Ягора. Высокий широкоплечий старик подходит к нарушителям границы.
Его вид волнует Арчила. Смутные догадки бродят в его голове.

Неподалеку зорко следят за границей замаскированные в кустах пограничники — это Надир и Ваня. Туманная ночь не могла укрыть диверсантов. Спокойно следят за ними пограничники, позволяя им перейти границу. И Надир слышит шепот проводника:

— Двое направо, двое по ущелью вверх.

Надиру кажется, что он узнал голос Ягора.

— Стой, руки вверх! — Завязывается перестрелка.

Уверенный, что проводником был его отец, Арчил бежит к дому Ягора. Встревоженный выстрелами вскакивает с постели Ягор.

— Проснись, старик! На границе стрельба! — слышит Ягор голос Сардиона, подбегающего к его дому. Вместе с отцом к двери бежит Натэлла. Навстречу им входит Арчил.

Встреча с сыном. Первые моменты глубокой отцовской радости. Затем догадка о том, кто такой в действительности Арчил.
Так завязывается в фильме сложный узел человеческих взаимоотношений.

Арчил пытается скрыться, но падает, сраженный выстрелом Ягора. Разоблачен Ягором и Сардион — враг, давно прикрывающийся под маской честного колхозника.

В последних кадрах фильма — на собрании колхозников — Ягор говорит с народом, раскрывая свою душу, полную глубочайшей преданности родине.

Глубокий патриотизм заключен в его словах, когда, обнимая младшего сына Дато, он обращается к начальнику заставы Амирану:

— Вот радость и гордость моей жизни. Амиран, ты старший лейтенант, возьми его в армию, пусть он бережет нашу границу, защищает нашу дорогую родину.

Фильм снимался в одном из живописнейших уголков страны — в Аджарии, в Кобулетском районе. Съемки происходили зимой, но субтропический климат сохранил нам всю яркость красок. Мы применяли при съемках интересный опыт декорирования пейзажа разноцветной листвой. Зеленые, желтые, оранжевые, красные листья своей изумительной многотонной расцветкой помогли нам создать на пленке глубину пейзажа.

Нам кажется, что особенно удался этот прием в сценах ранения пограничника Вани.

Весь звук в фильме снят синхронно. Впечатление великолепного, то грозного, то радостного, пейзажа усиливается одновременно переданным гулом столетнего леса, по которому проносится, то замирая, то усиливаясь, ветер.

Шенгелая Н. Родина // Советский киноэкран. 1939. № 11.