Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Неподнятая целина
О неосуществленной постановке

Однажды в киоске тифлисского вокзала Шенгелая заметил книгу, привлекшую его внимание необычным названием, — «Поднятая целина». Прочтя ее, Шенгелая понял, что это именно то, о чем ему так хотелось рассказать языком кинематографа. И он подал заявку на сценарий фильма «Поднятая целина» по роману молодого писателя Михаила Шолохова. ‹…›

В мае 1933 года состоялась первая встреча Николая Шенгелая и Михаила Шолохова. Режиссер поделился с писателем своими намерениями экранизировать «Поднятую целину».

Было решено писать сценарий вместе.

Спустя месяц Николай Шенгелая приехал в станицу Вешенскую.

 

«Проделывая работу над подготовкой сценария „Поднятая целина“, — говорил Шенгелая на Всесоюзном совещании но вопросам национальных кинематографий в 1934 году, — я еще раз убедился, что для того, чтобы создать произведение искусства и раскрыть подлинную жизнь, нам необходимо не наездами, а по-настоящему вжиться в наш материал, и тогда вопрос о теме станет сам по себе».

 

Вместе с Михаилом Шолоховым режиссер знакомится с жизнью донских казаков, вникает во все политические, хозяйственные, бытовые, национальные подробности их жизни, внимательно изучает характеры, облик, взаимоотношения прообразов шолоховских героев, подыскивает натуру для съемок.

На Дону режиссер предложил пятнадцати казакам принять участие в съемках. Зимнюю натуру было решено снимать в районе станицы Каменской, весеннюю — в Вешенском районе на хуторе Черновском.

Решая вопрос о характере музыкального оформления фильма, там же на Дону, в станице Большенапаловской, съемочная группа прослушала многих исполнителей старых казачьих песен. ‹…›

Шенгелая приступил к написанию режиссерского сценария. Вскоре пришло письмо от Шолохова. Писатель рассказывал о своей работе над второй книгой романа, спрашивал об актерских пробах.

 

«…Кто будет играть? Кого? Помнится, Вы обещали оставить в Москве, — писал М. А. Шолохов, — фотографии людей; подобрали ли Вы кадры? Мне очень хочется, чтобы картина была хорошей (подчеркнуто Шолоховым. — О. Т.), удачный подбор людей решает, Вы это знаете лучше меня. Не думаете ли Вы, что роль Лушки подошла бы Вашей жене (имеется в виду грузинская актриса Н. Вачнадзе. — О. Т.), талант которой я очень высоко расцениваю?..

Пишите обо всем. Недели три я буду в Вешенском районе и его окрестностях, потом уеду в Москву. Быть может, встретимся, там и поговорим? Разумеется, все это в случае, если не договоримся письменно. Мне не хочется обременять Вас внеплановой поездкой. Жму руку.

С приветом М. Шолохов Ст. Вешенская. 23/VII — 33 г.»[1]

 

В ответ на это письмо Шенгелая послал Шолохову снимки, а также предварительную разработку глав романа. Шолохов в основном согласился с peжиccepoм. ‹…›

Совместная работа писателя и кинорежиссера в те годы вызвала огромный отклик в писательской и кинематографической среде. Подобное содружество было явлением столь редким, что многие скептически отнеслись к этому. ‹…› Писатель А. Фадеев, узнав, что Шенгелая готовится к экранизации «Поднятой целины», написал Михаилу Шолохову письмо:

 

«Дорогой Миша! В бытность в Москве Шенгелая сказал мне, что Вы будете работать вместе над экранизацией „Поднятой целины“.
Это сообщение меня очень заинтересовало. Шенгелая очень талантливый режиссер, но организовать весь огромный материал, которым он будет располагать, работая над „Поднятой целиной“,
ему будет очень трудно без твоей помощи. А хочется, чтобы картина вышла
по-настоящему хорошей. Мне кажется, что мы совместными силами могли бы двинуть дело развития советского кино и тем премного помочь советской власти»[2].

 

Шенгелая и Шолохов стремились показать на экране мучительно трудную, противоречивую эволюцию традиционного, патриархального мышления крестьянина во время зарождения в деревне нового, социалистического отношения к общественной собственности, появления новых форм коллективного труда.

Осуществить этот замысел на экране было трудно. И не только потому, что приходилось ужимать многоплановый, протяженный во времени материал романа, укладывать его в жесткие рамки метража кинокартины. ‹…›

Если внимательно присмотреться ко всем изменениям, сделанным авторами сценария, то можно заметить их стремление к углублению центральной философской идеи литературного произведения. Сокращая эпизоды и некоторые детали в обрисовке героев, отступая порой от оригинала, Шолохов и Шенгелая добивались усиления социального пафоса фильма.

Очевидно, с этой целью они вводили и новые сцены. Например, дополнительная сцена, показывающая враждебность Половцева и Островного колхозному строю, должна была свидетельствовать об обострении классовой борьбы в деревне в период коллективизации. ‹…›

При подробной разработке материала романа Шенгелая «делал акцент на действие», а все остальное, что должно было определить внутренние переживания, настроения героев фильма, он собирался передать на экране кинематографическими средствами: композицией кадров, точкой зрения аппарата, монтажом. Это был характерный для него стилистический прием. ‹…› В фильмах Шенгелая драматургическую нагрузку несло кинематографическое изображение.

Судя по сценарию, Шенгелая впервые намеревался использовать в картине звук. Звук для него, как и для ряда ведущих советских режиссеров кино 1930-х годов, был дополнительным, но не главным средством характеристики персонажей и ситуации.

Интересен замысел начала фильма — эпизода приезда есаула Половцева к Островному.

Посмотрите, как этот кусок выглядит в сценарии:

 

«…Первый план. (В движении.) Верхом, усталым шагом едет человек. Одет он в казачий полушубок. Человек молчит, уставившись взглядом вперед. За кадром как бы поет эскадрон. Слышна героическая песня. Вдруг песня унеслась далеко, едва слышна.

С удалением песни…

Общий план. Широкая степь покрыта снегом. Далеко едет всадник. За кадром, как за горами, слышна песня. Песня, как бы гонимая ветром, все приближается к аппарату. На крупном плане четко виднеются запевалы.

Крупный план. Всадник остановил лошадь, настороженно смотрит вперед, по-волчьи, озираясь, снова трогает коня. С движением его хор ушел вглубь.

Общий план. Через косогор далеко видны двери хутора „Гремячий лог“. В кадр въехал невидимый хор. За ним въехал всадник и начал спускаться в ложбину. Далеко, как бы о хуторе, слышна песня. Песня снова зазвучала на переднем плане, и вдруг незаконченную фразу перехватил другой хор за деревней.

Второй план. Песня тихо, на приглушенных голосах, сползала в ложбину и наплывом перешла в журчание ручейка. Всадник переехал речушку. Журчит вода.

Второй план. Всадник останавливает лошадь. Тишина. Послышались людские голоса. Он торопливо надевает башлык, закрывает лицо.

Второй план. По улице идет женщина. Из-за поворота выезжает всадник.

Первый план. Всадник приостанавливает коня. Обращается к женщине, спрашивает:

— Скажи, тетенька, где тут Яков Островнов живет?

Женщина смотрит на всадника, сдвигая с губ платок, отвечает:

— Вон, за тополями его курень.

Всадник торопливо трогает коня».

 

В сложном контрапункте изображения и звука, противопоставлении спокойно-идиллического деревенского пейзажа звучащей где-то солдатской песне дается образная характеристика притаившегося на время врага. Судя по сценарию, на звуковом контрапункте намечалось построить не только эту, но и ряд других сцен. ‹…›

Сценарию авторы предпослали характеристики пятнадцати основных действующих лиц, которые являются как бы экспозицией героев будущего фильма. В этих лаконичных, емких характеристиках подчеркнуто прежде всего социальное положение шолоховских образов, определен их внешний облик, двумя-тремя фразами намечена сущность характера.

Например.

 

«Давыдов Семен. Председатель колхоза, 25-тысячник, рабочий Краснопутиловского завода, бывший матрос, лет 33–35. С приятным мужественным лицом. В черном пальто и шапке, среднего роста. Мешковатый, с просторными плечами, плотный, приземистый, с щербатиной во рту, при улыбке выказывает нехваток одного переднего зуба. На кисти руки след тусклой синевы татуировки.

Островнов Яков Лукич. Завхоз колхоза. (Скрытый кулак.)
Небольшого роста, казак лет пятидесяти, с окладистой русской бородкой и с серыми глазами. Человек хитрого ума, лисьей
повадки и осторожности».

 

Основное внимание в сценарии уделено подробной разработке образов Давыдова, Нагульного, Ушакова, Майданникова.

Однако в сценарии образы главных героев выглядели несколько схематично, им недоставало той жизненной достоверности, правдивости, сложности человеческих взаимоотношений, которые были всегда в литературных произведениях Михаила Шолохова. ‹…›

При обсуждении сценария высказывались сомнения в целесообразности фрагментарного показа взаимоотношений Давыдова и Лушки, упрощении сложного образа Нагульного, который был лишен своей противоречивости, освобожден от некоторых «левацких загибов».

Но авторы обосновывали свой подход к характеристике героев фильма намерением создать обобщенный образ передового крестьянства. ‹…›

Упрекали авторов и в некоторой драматургической фрагментарности, сюжетной нечеткости. Не увидев в сценарии «шахматной» драматургии, критики требовали определенной схемы сюжетной линии, интригу в каждом эпизоде.

Шенгелая, отвечая критикам, так объяснял кажущуюся на первый взгляд фрагментарность сценария «Поднятая целина»:

 

«Это произведение нельзя назвать фрагментарным. Драматургическое построение заключается не в том, что один эпизод идет за другим, а в том, чтобы все эпизоды развивались вокруг определенной идеи, раскрывали бы эту идею и те человеческие страсти, которые с этой идеей связаны»[3].

 

Aвторы сценария были новаторами в сценарной практике того времени. Они, не копируя механически литературный первоисточник, добивались создания новой драматургической композиции. ‹…›

В декабре 1933 года работа над сценарием была закончена. 20 февраля 1934 года Шенгелая получил указание от Госкинпрома Грузии осуществить постановку картины «Поднятая целина» совместно с Московским кинокомбинатом. Шенгелая согласился, и договор был подписан. Шли дни, месяцы подготовительной работы к съемкам: десятки эскизов, раскадровок, подробный план съемок, рассчитанный по дням, многочисленные обсуждения…

Неожиданно пришла телеграмма от Шолохова: «Выезжайте 25–27 апреля». Казалось, что теперь уже ничто не может помешать съемке фильма. Как вдруг 11 апреля 1934 года с Московской кинофабрики пришло письмо, извещавшее о прекращении работ над фильмом «Поднятая целина». Причины столь неожиданного решения не сообщались. ‹…›

Кто знает, может быть, совместная работа писателя Михаила Шолохова и кинорежиссера Николая Шенгелая, будь она доведена до конца, дала бы советскому кино значительное произведение киноискусства.

А пока об этом интересном замысле напоминает лишь небольшая папка, на которой написано «Поднятая целина» и рядом поставлены три восклицательных и один вопросительный знак…

 

Табукашвили О. Неподнятая целина // Из истории кино. Вып. 7. М.: Искусство, 1968.

Примечания

  1. ^ Цитируется по письму, хранящемуся в личном архиве Н. Шенгелая.
  2. ^ Письмо цитируется по копии, хранящейся в личном архиве И. Шенгелая.
  3. ^ Цитируется по материалам обсуждения сценария, хранящимся и личном архиве Н. Шенгелая.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera