Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Работа с Н. Шенгелая вызвала крутой поворот в личной судьбе: мы полюбили друг друга, и это повлекло за собой коренную перестройку всей моей жизни.
Шенгелая был в то время известен как молодой
В нем я увидела представителя того молодого поколения интеллигенции, которое, не боясь никаких трудностей, подходило к искусству с совершенно новых, революционных позиций. В нем я увидала человека, целиком отдавшего себя творчеству, художника, обладающего огромным чувством ответственности перед советским народом.
Та молодежь, в рядах которой он выступал, принимала политику партии в области искусства с глубокой верой и с безграничной радостью. Полная дерзаний и ощущений своей молодости и силы, она отвергла еще жившие в искусстве старые каноны, рвалась создавать новое в искусстве и в жизни. ‹…›
Он глубоко понимал искусство и радовался каждому его талантливому проявлению. Будучи еще очень молодым, он, однако, направил меня на верный путь, всегда умея вовремя предостеречь от ошибок, дать ценный совет в работе.
Я относилась к нему как к режиссеру моей жизни, ибо всем, что позднее было достигнуто мной в искусстве, я считаю себя обязанной ему, человеку, который не примирялся с поражениями, всегда мужественно боролся за победу передового, радостно верил в расцветающую советскую жизнь и самое высокое наслаждение находил в творческом, созидательном труде на благо народа.
Он научил меня постоянно стремиться вперед, не останавливаться на достигнутом, никогда не упиваться славой. Чувством коллектива он обладал в высочайшей степени, был в работе ценным партнером и прекрасным товарищем. Дружба с Н. Шенгелая была для меня источником счастья.
Бывают в жизни человека события, которым нельзя противостоять. Так произошло и со мной в данном случае. Я вышла замуж за Н. Шенгелая.
Шенгелая тогда начинал ставить свою большую картину «Элисо» по роману Александра Казбеги. Она принесла ему известность, Шенгелая встал в ряды советских режиссеров, о которых писали
как о крупнейших
Помнится мне ясное апрельское утро. На горах близ Тбилиси расположено дачное местечко Цхнети. Накануне вечером я с группой своих сверстниц отправилась туда пешком.
Ночь мы провели на балконе одной из заколоченных, нежилых дач. Воздух вокруг был наполнен пряным запахом полевых цветов; залитая голубым лунным светом ночь была такая бурная, стремительная, какая бывает только весной на юге…
Нас разбудило яркое солнце. Мы ждем Николая Шенгелая. Вскоре на зеленом лугу появилась его фигура. Он был в белой рубашке с засученными рукавами, через плечо перекинут пиджак, в одной руке большая коробка конфет, в другой — папка со сценарием.
— Вчера вечером я закончил «Элисо», — едва отдышавшись, говорит Шенгелая, — хочу вам прочесть!
Тут же в поле мы всей компанией усаживаемся на густой некошеной траве. Одно единственное дерево защищает нас от палящего солнца.
Шенгелая начинает читать сценарий… Люди и страсти, любовь и несчастье встают живо в нашем воображении… Особенно запомнился мне отрывок «Плач и танец». Я ясно представила себе эту сцену на экране… Когда картина была готова, я удивилась той точности восприятия, которая создалась у меня во время чтения на лугу!
В картине «Элисо» играли актеры Александр Имедашвили,
Кохта Каралашвили, Цецилия Цуцунава и Кира Андроникашвили.
Для натурных съемок Н. Шенгелая выехал в горы.
Я в это время снималась в картине «Овод» у Марджанишвили и жила на побережье Черного моря. В Тбилиси я и Шенгелая вернулись почти одновременно.
Наступает летний вечер. Я дома. Квартира моя тогда помещалась в полуподвальном этаже на Коджорской улице. Окна были на уровне панели. Неожиданный шум привлек мое внимание.
Я с трудом уговорила Николая побриться и переодеться, а через час мы с ним уже шагали по Тбилиси, по Комсомольской аллее, расположенной высоко над городом.
Н. Шенгелая увлеченно рассказывал о своих планах. Снимать картину в экспедиции было трудно. Заснятые куски пленки посылались на студию редко, и режиссер мог их просмотреть только по возвращении в город. Но, несмотря на то, что снятого материала Шенгелая еще не видел, он так рассказал мне о мизансценах и кадрах, так описал работу каждого актера, что когда я позже смотрела картину, мне казалось, что я сама присутствовала на съемках и уже не в первый раз вижу эти эпизоды! ‹…›
Шенгелая рассказывал о том, как в работе помогает ему весь коллектив, восхищался работой актеров, которые, по его словам, дополняют и углубляют задуманные им образы. ‹…›
— Величайшее удовлетворение приносит работа, — говорит Шенгелая. — Она направляет, успокаивает. С ней все вокруг проясняется. Работа организует человека.
Вачнадзе Н. Встречи и впечатления. М.: Госкиноиздат, 1953.