Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Первое, что поражало в нем, — внешность.
У Николая Михайловича Шенгелая имелась фигура. Стройный, весь в устремлении, с лицом греческого бога (не забудем,
Мы по заслугам оцениваем, скажем, американское кино. Но невозможно ведь не заметить, что Голливуд, подобно уэллсовскому марсианину, питался чужой кровью. Австриец Штрогейм, англичанин Чаплин, Гарбо из Скандинавии, японец Хайакава.
Советскому кино не пришлось звать «варягов».
Алхимики средних веков, готовя «волшебный» бальзам, определяли: нужны
Таким ингредиентом в раннем советском искусстве стали люди из неповторимого Тбилиси, с юга нашей родины. Напомню: первой пленившей всю страну картиной была лента «Красные дьяволята» Ивана Перестиани. Но хоть он и поставлен Госкинпромом Грузии, фильм этот трудно было назвать подлинно грузинским; сценарий написал русский писатель, а действие происходило на Украине. Поэтому ясно помнится: все мы, начинавшие тогда жизнь в кино, уверенно ждали еще одного ингредиента.
Он появился в 1928 году. Фильм «Элисо» Николая Шенгелая. Его сценарий тоже написал русский автор, Сергей Третьяков. Кстати, он же автор сценария поистине грузинской «Соли Сванетии». Фильм «Элисо» был стопроцентно грузинским и стопроцентно советским. Я бы сказал, он был одним из самых красивых советских фильмов. Каждый кадр просился в картинные галереи. Но картина на стене — это остановка, неподвижность.
Фильм «Элисо» весь в движении, от начала до конца он словно вовлекал зрителя в чудесный танец, то стремительный, то плавный, но танец этот — не просто выражение горя или радости. Он был выражением мужества народа, его уверенности в победе. Фильмами Шенгелая в отряд советских кинематографических республик полноправно вошла Грузия. Вошла, чтобы не прекращать своего взволнованного пути.
Незачем здесь повторять имена превосходных мастеров, работавших рядом с Шенгелая и пришедших за ними вслед, приходящих и сейчас. ‹…›
Николай Шенгелая поставил не так уж много фильмов. Он ушел от нас рано, но его сердце — навсегда в любимой нами грузинской кинематографии.
Трауберг Л. О нашем друге // Искусство кино. 1984. № 1.