Начало пути Николая Шенгелая не предвещало той крупной роли, которую он сыграл в советском киноискусстве.
Девятнадцатилетним юношей он выступил как поэт. Стихотворения его, революционные по духу и по содержанию, отличались интересными новаторскими исканиями, но не были выдающимися произведениями. Он входил в группу грузинских лефовцев — молодых литераторов, многие из которых вскоре стали участниками решительного обновления грузинской кинематографии.
Шенгелая одним из первых переводил Маяковского на грузинский язык. Не только поэзия, но и сама личность великого поэта оказала огромное влияние на будущего режиссера.
Во время одной из встреч Шенгелая с Маяковским в Тбилиси произошел любопытный случай, о котором в своих воспоминаниях рассказала композитор Тамара Вахвахишвили. Она возвращалась домой в сопровождении Маяковского и Шенгелая.
«…Шли мы пешком. Всю дорогу говорил один Шенгелая. Он развивал идею, что в жизни, как и в искусстве, самое главное — смелость. И тогда все можно побороть, даже страх. К примеру: я сейчас снимаюсь в фильме, в котором, по ходу действия, должен броситься с самолета в Куру. Вот и тренируюсь где только могу.
Мы проходили в это время по мосту через Куру.
— Как это ты тренируешься? — спросил Маяковский.
— А хотя бы так, — и Шенгелая бросился к перилам моста и сделал на них стойку. Я побежала, не помня себя от страха. Когда я остановилась и обернулась, то увидела, что Маяковский совершенно спокойно стоит с зажженной папиросой в зубах, к нему, отряхиваясь, подходит Шенгелая. Когда они подошли ко мне, я, возмущенная, накинулась на Шенгелая, а они с хохотом подхватили меня с двух сторон и бегом — до моего дома»[1].
В этом маленьком эпизоде — весь Шенгелая, человек сильной воли, веселой смелости, бурного темперамента. Таким он остался в памяти каждого, кто встречался с Николаем Михайловичем.
Февральский А., Ратиани И. Взлет // Искусство кино. 1984. № 1.
Примечания
- ^ Вахвахишвили. Т «Мистерия-буфф». — В сб.: «О Маяковском. Дни и встречи». Тбилиси, 1963. с. 99 –100.