Дело в том, что он получал весьма мизерную заработную плату начиная с тридцатых годов только в период непосредственной работы над фильмом, а дальше начинался так называемый «простой» — без оплаты. Гонорары же за находившиеся в прокате его многочисленные фильмы, по тем временам — почти баснословные, он отдавал регулярно, ежемесячно, в Госбанк, ибо как член партии не мог после революции получать более так называемого партмаксимума в триста рублей. Помню преотлично (ибо всегда сопровождал его в Банк), что эту сумму он порою получал вместо начисленных на его имя трехсот или четырехсот тысяч рублей ежемесячно за прокат всех его фильмов! ‹…›

Казалось, что фортуна далее стала благосклоннее к отцу, ибо после 1938 года, когда приутихли политические страсти, он ставит новые фильмы, отвечающие насущным запросам времени: «Личное дело» — о проблемах советской школы; «Тимур и его команда» ‹…›

К началу 1953 года на Лубянке оказались режиссеры М. Я. Капчинский, Л.Б. Шеффер, С. М. Левит-Гуревич, заведующая монтажным цехом М. В. Озерская, организаторы производства О. А. Кораллов-Гольдштейн и М. М. Ковтунов. Отца непрерывно вызывали на «беседы», после которых он все более и более мрачнел, избегал любых внешних контактов. Мрачнел — но нам ни о чем не рассказывал. Мрачнел — и писал по памяти портреты этих своих товарищей по киностудии.

Разумный В. Александр Разумный. Мой отец.