Я давно не пересматривал германовскую картину. Мне казалось, что хорошо ее помню. И, как водится в случае, когда однажды испытал художественное потрясение от фильма, боязно было возвращаться в минувшее переживание — вдруг все то, что когда-то действовало, больше не работает.

Оказалось: «работает». И опять же эффект невероятной концентрированной достоверности. Будто художник, оператор, артисты состязаются в подлинности того, что изображают и представляют.

Вот, кажется, ее верх — Алексей Петренко в роли летчика, с его монологом о том аде, что бушевал в его душе, когда вернулся к изменившей ему жене...

Но ведь и крохотный эпизод, сыгранный Екатериной Васильевой, — тоже верх.

И из того же ряда — работа Люсьены Овчинниковой в роли Ксении.

А то, что сделала в этом фильме Людмила Гурченко, когда-то воспринималось как актерский подвиг. Да и сейчас так воспринимается. Все знакомые артисты — неожиданны. И не потому, что играют что-то непохожее на самих себя. Скорее потому, что с помощью режиссера, бог ведомо какими усилиями, вытащили из себя свое, сущностное. То, что называется нутром.

И все-таки камертоном художественной и исторической правды на экране был и остался Юрий Никулин. Понятный и глубокий. Как Платон Каратаев у Толстого.

Сейчас трудно вникнуть в логику тех идеологических вертухаев, что запрещали картину, если не принять во внимание само «нутро» советской органики. Его суть состояла в замене ненатуральным всего натурального. Если любовь, то пафосная. Если ненависть, то патологическая. Если патриотизм, то деланый. Предпочтение отдавалось всему искусно искусственному. Как в сказке Андерсена про соловья, где подданные китайского императора пение заводной игрушки предпочли песням живой серенькой птички.

Самые искусные и дорогие игрушки со временем выходят из строя. И просто надоедают.

Советская цивилизация, как принято сегодня говорить про наше тоталитарное прошлое, была такой заводной игрушкой. Да, завод в один прекрасный момент кончился. К тому же не все подданные советской империи были покорены идеологическими трелями игрушечных соловьев. Вследствие этого могли народиться неигрушечные мастера культуры Тарковский, Герман, Балаян, Абдрашитов.

Богомолов Ю. Наступившая зима тревоги нашей // Российская газета. 2011. № 286.