Ролан Быков — актер замечательный, это известно. Вместе с тем он артист, что называется, «самоигральный», яркостью красот и обилием приемов выпадающий порой из стилистического замысла той или иной ленты. В этом фильме он в известной степени не похож на самого себя. То есть похож, разумеется, изначальной добротой и душевной мягкостью многих и многих своих киногероев, и в то же время перед нами — совершенно новый Ролан Быков. Не эксцентричный, не парадоксальный, не гротескный, а трагически сдержанный, сосредоточенно мудрый, воплотивший собою самое главное, чего человека невозможно лишить, — достоинство мысли и доброты. ‹…›

Что поражает больше всего в «Письмах мертвого человека», так это зрелость. Зрелость мысли прежде всего — мысли честной почти до жестокости, не ведающей ни благих компромиссов, ни целительных иллюзий, не боящейся заглянуть в бездну. Жанр научной фантастики в кино приучил нас к зримой условности космических ландшафтов и пластиково-инопланетных интерьеров. Здесь же действительность до того неподдельна, что приходится порой цепляться за спасительную мысль — какое счастье, что быт на экране фантастический. Однако возможный, вероятный, вот что не дает покоя. Мучит, ознобом пробегает по спине. И здесь мне видится свидетельство гражданской зрелости авторов. Особенно ценно, что зрелость эта очевидно выстрадана, обоснована и высоким уровнем поистине философского мышления, и завидным пониманием и знанием кинематографического дела.

Макаров А. После катастрофы // Советский экран. 1986. № 18.

Фильм «Письма мертвого человека» воздействует на зрителя скорее общей атмосферой, своей, если можно так сказать, «документальностью», осязаемостью деталей и подробностей (оператор Н. Покопцев, художники Е. Амлинская и В. Иванов),
и, хотя некоторые его герои остаются почти условными знаками, обладает завораживающей силой. Фильм лишен сюжетной пружины, порой затянут, но его создателей вели подлинная гражданская отвага, повелительное чувство художников, которые должны сказать людям то, что их волнует. Не скрою, смотреть фильм трудно. Но если б мой друг спросил, пойти ли ему смотреть, я бы сказал,
что он должен сам решить: хочет ли он заглянуть туда, куда в реальности, если б случилось то, о чем предупреждает картина, ему уже заглянуть не придется. Но именно для того, чтобы этого не случилось, посмотреть надо.

Капралов Г. «После», которого не должно быть // Правда. 1986. 6 сентября.