Мысль написать произведение о Степане Разине занимала Горького давно. Сохранившийся список книг на эту тему, составленный писателем, относится к 1909 — 1910 годам. Впоследствии Горький склоняется к тому, чтобы написать о Степане Разине не роман или повесть, а драму. ‹…›

Удается Горькому написать задуманный сценарий лишь после Октябрьской революции — в 1921 году, во время тяжелой болезни. ‹…›

Полное название сценария, данное Горьким, — «Степан Разин. Народный бунт в Московском государстве 1666 — 1668 годов».

В рукописи много подзаголовков — надписей, которые дают некоторое представление о плане сценария: «Черкасск, казацкий городок», «Московские скоморохи», «Корнило Яковлев», «Бояре с Москвы едут!», «Ссора», «Нападение на хутор», «Становище Разина», «Послы с Урала», «Пойман шпион московский!», «На Волге», «В Персии», «Персидская княжна», «Разин в Астрахани», «Бой», «Начало конца», «Конец Степана Разина».

Кинофирма, по договору с которой Горький писал сценарий, рассчитывала придать этой постановке рекламный, сенсационный привкус. Тяжелобольной Горький всеми силами отстаивал истину от посягательств кинопредпринимателей. А истина для него заключалась прежде всего в раскрытии движения Разина как движения народного.

Рисуя фигуру матери Степана Разина, писатель видит в ней олицетворение силы народа и показывает, что слова матери священны для сына, идущего на подвиг:

«Разин опускается на колени перед матерью, она крестит его, говорит:

— Бедных не обижай. Коли богу правда дорога — он тебе поможет. Правда — наша, правда — казацкая, помни! Правда — у свободного народа, у холопей нет правды, помни!

Разин прижимает руки ее к своему лицу и долго держит их так. Старуха строго смотрит в небо, шевеля губами, говорит:

— Ну, иди!

Разин кланяется в ноги ей, встает. Встряхивая головой, смотрит на реку, там уже люди ждут, держа весла наготове...»

Непреклонность, внутренняя сила Разина во всем ее историческом своеобразии выразительно передана в эпизоде, когда ему становится ясен трагический исход борьбы. Степан рассказывает отшельнику о жизни своей:

«Может быть, есть бог, ты умрешь скоро, так вот, — выслушай меня и расскажи богу».

Старик выслушал рассказ и властно сказал:

«— Встань на колени, проси прощенья!

Разин отрицательно мотнул головой:

— Ни перед кем не вставал и перед тобой не встану. Я — не каяться пришел, а рассказать. Прощай. Скажи спасибо, что я тебе голову не срубил!»

Когда наступил час пыток, Разин презрительно говорит Фролке, проявившему малодушие:

«Молчи, баба! Разве это больно? Испытал счастье свободной жизни, — умей терпеть и несчастье, дурак!»

Теперь, когда нужно было проявить стойкость, снова с Разиным образ матери.

«Разин в тюрьме, прикованный цепью за шею и за руки к стене. Дремлет. Во тьме пред ним возникает светлое пятно, и Разин видит мать: она стоит на берегу реки с палкой в руке и смотрит вдаль».

Важное место занимает проходящая через весь сценарий фигура песенника деда Бориса, которого Горький называет «стержнем добрых чувств Разина». Этот образ также освещает народные истоки событий, изображенных Горьким.

Ограниченные размеры немого фильма (1800 метров) и отсутствие звучащего слова наложили свой отпечаток на сценарий. Но и сейчас он представляет значительный интерес. Позднее Горький не смог вернуться к сценарию, но дело, начало которому положил писатель в 1921 году, было продолжено в тридцатые годы. В 1939 году на экраны вышла звуковая кинокартина, поставленная по роману Чапыгина режиссерами О. Преображенской и И. Правовым. Фильм получил в основном положительную оценку печати. Однако свое полное разрешение тема движения Степана Разина может получить в наши дни с использованием последних достижений исторической науки и накопленного советским звуковым и цветным кино творческого опыта.

Вайсфельд И. Сценарии Горького // Искусство кино. 1952. № 12.