Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Вы теперь для меня какая-то родная
Из письма Григория Козинцева, 1943 г.

Г. М. Козинцев — Н. Н. Кошеверовой Новосибирск 18.12.1943.

Дорогой друг!

Какое-то очень хорошее письмо Вы мне написали. Я его уже перечитал много раз и теперь (3 часа ночи, лежу в постели совсем усталый) читаю опять и мне как-то легче. Мне теперь не до пустых разговоров и приятных слов. Очень хочу написать Вам, что по-разному относился к Вам за довольно много лет[1]. И дружелюбно, и хорошо, и очень хорошо. По-всякому. Как будто только плохо никогда не относился. Злился, — но это пустяки. Теперь отношусь совсем иначе, появилось что-то совсем другое. Хочется написать слово корявое, но очень для меня теперь важное и нежное. Вы теперь для меня какая-то родная. То, что мы были с Вами вместе тогда[2], сделало Вас для меня бесконечно близкой, такой, каких у меня в жизни было только два человека: Роза Григорьевна и сестра. Я Вам совсем верю, и мне перед Вами ничего не стыдно. Не знаю, понятно ли Вам, как это много.

Вы мне очень нужны, и мне было бы гораздо легче, если бы Вы были близко. Жить очень трудно. Я в чем-то очень изменился, и сам не пойму в чем, да и мне не до психоанализа. Внешне я такой же, работаю без скидок на что бы то ни было, острю, веду себя как обычно. (Я не допускаю даже тени «соболезнований» или каких-либо разговоров на эту тему, грубо обрываю их. Об этом я смог бы говорить только с Розой Григорьевной или Вами, даже с мамой мне этот разговор неприятен. Тут что-то есть для меня нестерпимо оскорбительное, если за этим не было тех дней и ночей в Алма-Ата, когда Вы были рядом.)

Я пробую загнать себя работой, чтобы не думать. Долго и утомительно репетирую на страшном нервном возбуждении,
потом до середины ночи пишу рабочий сценарий. Сплю совсем мало. От этого все время переходы от сильного возбуждения к отвратительному упадку.

Ужасно хочется, не стыдясь, поговорить с Вами, взять от Вас хоть немного тепла. Такое страшное, почти физическое ощущение холода. И очень много людей кругом, и все совсем чужие, хотя в большинстве очень хорошо относятся ко мне, и целый ряд дает
мне знать, что готовы утешить меня всеми возможными способами. При мысли о всем этом становится только противно. Если бы Вы были рядом, я бы рассказал Вам про свои успехи на амплуа Евтихия Карпова. После кинематографического хлева даже трудно представить, как меня принял театр и что происходит на репетициях. Видите, — мне уже показалось, что Вы здесь, и я расхвастался и выпустил хвост. Это как наркотик — на какие-то секунды загораешься, и тогда радостно чувствовать, что это захватывает актеров, и пропадает быт работы в искусстве. Но как мало таких секунд! И как почти всегда это ужасающее чувство пустоты под всем и невозможность существования с этим чувством.

Если я чем-нибудь могу быть Вам полезным напишите, я с радостью буду думать над Вашей картиной[3] так же, как над своей.

Может быть, Вам есть смысл приехать сюда за актерами — здесь их много: и Александринка, и ТЮЗ, и «Красный факел», и ИСИ[4], и эстрада. Трудно даже написать, как я был бы рад увидеть Вас. Если бы это могло случиться, то сразу же дайте мне молнию, когда Вы будете, а то боюсь, что мне вдруг нужно будет на несколько дней съездить в Ташкент (вообще же я буду здесь до марта, а вероятно, и позже, если не произойдет переезд в Ленинград).
Здесь пока нехолодно. Мягкая зима, идет пушистый снег.

Я очень прошу Вас писать мне, и если только может быть какая-нибудь польза от моего кислого ума, то использовать ее. Сейчас же я погашу свет и буду говорить с Вами.

Ужасно хочется, чтобы Вам было хорошо!

Г. Козинцев 18 XII Новосибирск. Театр им. Пушкина

Переписка Г. М. Козинцева. 1922-1973. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1998.

Примечания

  1. ^ Кошеверова появилась в актерской мастерской Козинцева и Трауберга в 1927 г.; в 1928 г. вошла в постоянный коллектив помощником, затем ассистентом режиссера; с 1935 г. замужем за оператором А. Н. Москвиным.
  2. ^ Козинцев имеет в виду время тяжелой болезни Магарилл, с которой Кошеверова очень дружила.
  3. ^ В это время Кошеверова в Алма-Ате готовилась к постановке фильма-оперы «Черевички».
  4. ^ Козинцев перечисляет работавшие в это время в Новосибирске театры. ИСИ (Институт сценических искусств) — так Козинцев по старой привычке называет Ленинградский театральный институт, также эвакуированный в Новосибирск.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera