Я живу в конце Рождественки. До Трубной — рукой подать.
Когда я возвращаюсь ранним летним рассветом домой, монастырская колокольня, освещенная солнцем, кажется мне Эйфелевой башней. За старинной монастырской стеной клуб, общежития и мастерские. Монастырская стена тянется вверх вдоль бульвара. На бульваре я познакомился с Семеном.
Кожаная куртка (он шоффер) сидит на нем легко и величественно.
Вечера мы проводим с Семеном на бульваре. Высок и крут Рождественский бульвар, мы сидим на скамье и лузгаем семечки.
Я, Семен и его милая Параша. Параша и Семен сидят в обнимку.
Я, одинокий бобыль, смотрю вниз на Трубную площадь.
Она похожа на грязный поднос, Трубная площадь, на черный трактирный поднос. За площадью тянется бесконечная зеленая ковровая дорожка бульваров, окаймленная ожерельями фонарей. Я сижу и мечтаю о любимой, которой я мог бы подарить эти неоценимые драгоценности. И вот тогда приходит Мариша.
Цветная шаль лежит на ее цыганских плечах, цветная шаль обхватывает ее талию и завершается узлом на спине. За Маришей плетутся поклонники — лихие парни в вышитых косоворотках. Они играют на баяне и пляшут, поднимая подметками пыль перед нашей скамьей.
Мариша влюблена в Семена и ревнует его к Параше. Они живут все трое в большом доме на Трубной, в старом доме с колоннами на облупленном фасаде. Параша служит в прислугах у парикмахера Теодора. Мариша — у мрачного жильца с четвертого этажа, у жильца, который зарабатывает деньги на Сухаревке.
Старый дом на Трубной мрачен и грязен. В этот дом проникает колокольный звон и не проникает радио. Бесконечные железные лестницы завалены мусором, пахнут кошками и невысыхающими пеленками. Мрачные сторожа охотятся на этих лестницах за унылыми парочками.
Сей неказистый сад возделывает строгий садовник, — председатель жилтоварищества, развязный и смуглолицый. Он расследует каждый скандал, случающийся возле дома, выбегает на улицу в непонятной кацавейке и галошах «на босую ногу». Этакий Анатоль Франс в халате и туфлях! Каждое его слово должно расцениваться на золото юмористическими журналами. Однажды мне довелось услышать незабываемый разговор. Председатель отчитывал дворника за порванный шланг для поливки улицы.
— Что ты сделал с кишкой? Ведь это не кишка, а контрреволюция! Что скажет советская власть, когда посмотрит на эту кишку?
Шоффер Семен и парикмахер Теодор — ревностные члены драмкружка при клубе, который помещается за монастырской стеной. Курьезный случай произошел с ними во время представления революционной пьески. Семен играл коммуниста, парикмахер — белогвардейца. По ходу пьесы белогвардеец убивает коммуниста. Параша, наивная деревенская девушка, недавно попавшая в город, впервые видавшая театральное представление, приняла все на веру и полезла на сцену с кулаками на злого хозяина, убившего ее возлюбленного.
В тот же вечер парикмахер дал расчет Параше.
Параша ушла утром в город искать работу. Дом встревожен слухами.
Жильцы уверяют друг друга...
— Параша выбрана в члены Моссовета от секции домашних работниц!
В ожидании ее прихода дом наспех чистится. Мусор с лестницы заметается в квартиры. Мусор из квартир на лестницы, мусор обратно в квартиры...
Старый грязный дом на Трубной ждет возвращения Параши...
Межрабпом-фильм выпускает скоро в прокат новую картину «Дом на Трубной».
Я прошу прощения у режиссера Барнета. Его картина настолько близка мне по теме, что невольно в передачу сюжета я вплел действительность, очевидцем которой был не раз. Это лучший показатель того, что тема его картины — живая, настоящая тема.
В картине снимаются актеры: Марецкая, В. Баталов, Комаров, Фогель, Тяпкина, Судакевич.
Ассистент Немоляев, оператор Алексеев, художник Козловский.
Докшицкий Ф. Дом на Трубной // Экран. 1928 № 31.