«Торговый дом «Русь» до 1918 года выпустил более тридцати фильмов разного содержания. Шедевров, врать не станем, среди них нет. Но вот что примечательно. Оказывается, у «дяди Трофимова», как его звали на студии, были и свои идеи и желания, которые он до времени никому не навязывал. Скрывал. Купца, как позже выяснилось, сильно увлекали проблемы старообрядчества и сектантства, однако существовавшая до февраля 1917 года цензура не позволяла касаться столь заветных сюжетов.

С приходом на студию совсем еще молодого Моисея Никифоровича Алейникова, который стал заведующим производством, начинает обновляться творческий штат «Руси»: на смену «второсортице» приходят первоклассные мастера А. Санин, А. Левицкий, В. Старевич, С. Козловский, В. Егоров, Ю. Желябужский и другие. Реорганизация студии совпала с февральскими событиями 1917 года. С падением Дома Романовых «дядя Трофимов» связывал светлое будущее своей студии. Теперь-то, ликовал он, и наступает время для реализации вынашиваемых сюжетов на религиозные темы.

Задумки хозяина нашли поддержку в новом коллективе, и вскоре появилась целая обойма фильмов из жизни старообрядцев и сектантских сообществ. Но действительным творческим достижением «Торгового дома «Русь» стал фильм «Девьи горы» по сценарию Е. Чирикова, популярного в ту пору беллетриста. Поставил его модный режиссер из Художественного театра Александр Санин. Для своего времени «Девьи горы» (другое название «Легенда об Антихристе») в художественном отношении были картиной выдающейся. И работа режиссера Александра Санина, операторов Ю. Желябужского и В. Старевича, художника В. Симова тоже отличалась талантливостью и небывалым постановочным размахом. Сбылись-таки мечтания Михаила Семеновича: студия обрела свое творческое лицо, она выходила в лидеры. Кроме того, «Девьи горы» можно смело назвать программным фильмом для студии и коллектива. И вот почему. Во время съемок «этой, безусловно, самой роскошной и художественной постановки, какие имеются в области русского производства фильмов» (слова А. Луначарского) состоялась встреча коллектива студии с артистами Художественного театра. Событие это для «Руси» стало, что называется, историческим во всех отношениях. Эстетика и художественные искания этого театра отныне становятся для «Руси» важнейшим ориентиром, а связь с коллективом театра переходит в творческое содружество. Алейников начинает даже непосредственные переговоры со Станиславским...

Но «Девьи горы» в прокат не попали. Наступало новое время и новые порядки, хотя вряд ли кто из людей кино думал, что это надолго. Луначарский, написавший громкую похвалу понравившемуся фильму студии «Русь», не сумел, однако, помешать решению Наркомпроса, запретившего демонстрацию картины по причине ярко выраженных в ней религиозных тенденций. «Я горько сожалею об этом», — замечает нарком просвещения, будущий автор сценариев на «Межрабпом-Руси».

Прокатный запрет «боевика» экономически парализовал студию. Трофимов больно переживал неудачу и начал спешить с отъездом. В мемуарах зафиксированы его слова прощания с коллективом «Русь»: «Завидую я вам, вы верите, что теперь-то и настало самое время для нашего дела. А я не верю. Видит Бог, хочу, чтобы вы оказались правы, и я тогда снова вернусь к вам. Хорошие люди собрались на нашей фабрике... Эх, кабы годочка на три раньше, порадовалась бы моя душа».

Начавшиеся в конце 1918 года предварительные акции по национализации частных кинофирм вынудили и «Русь» расстаться со своим богатством, то есть негативами фильмов, которые она под маркой «Объединение товарищества «Русь» сделала в невероятных условиях разрухи и голода. ‹…›

Позже был национализирован, а попросту отобран трофимовский павильон на Бутырской заставе, а вскоре, как свидетельствует М. Алейников, и продан картонажной фабрике Фотокиноотделом Наркомпроса.

Основная цель национализации кинематографа, проводимая новыми властями через Кинокомитет при непосредственном участии карательных органов, заключалась в том, чтобы взять под контроль не столько средства производства (это само собой), сколько само творческое сознание художников. И именно здесь, в этом неуклюжем по исполнению и откровенно грабительском по духу мероприятии, названном национализацией средств кинопроизводства, и кроются причины болезненных процессов, разыгравшихся в последующем десятилетии при восстановлении кинохозяйства. Не обошли они, понятно, и «Русь».

‹…›

‹…› ...7 февраля 1920 года в ВФКО Наркомпроса зарегистрировано новое кинематографическое предприятие под названием «Художественный коллектив киноателье «Русь». Снова на бланках студии появился товарный знак — «старик гусляр», украшавший документацию трофимовского кинодела. В новом названии важными являются все слова: художественный — прямая связь с МХТ, коллектив — обязательное условие существования здоровой артельной атмосферы, киноателье — оптимальные размеры производства, позволяющие четкое и контролируемое ведение кинохозяйства, и Русь — настойчивое напоминание о родословной. Новая студия не отказывается от своего прошлого...

Несмотря на сложности, вызванные революционными потрясениями, отсутствием элементарных условий для кинопроизводства, коллектив не собирался отказываться от своих творческих принципов, зафиксированных в уставе. ‹…›

Однако руководство обновленной «Руси» довольно скоро почувствовало, что производство кинокартин наладить не удастся. Процитирую письмо М. Н. Алейникова от 13 августа 1923 года на имя председателя Госкино: «...Не протекции нас сохранили бодрыми и работоспособными, но непреклонная воля к творчеству — вот цемент, который спаял полтора десятка человек и сохранил их. Средства для работы дают друзья, которые в нас верят. Нам дают деньги бесконтрольно, и мы верим, что вернем доверителям и их деньги, и полагающуюся им прибыль». Вновь организованная студия на первых порах вынуждена была заняться прокатом фильмов, и не только своих. ‹…›

Вынужденная, по словам Алейникова, «открыть лавочку-прокат», студия сама настойчиво искала выход из тупика через корпорационные связи с Западом. Именно это задание пытался реализовать в Берлине Алейников, появившийся там в 1923 году со своими фильмами. Будущие партнеры шли навстречу друг другу...

1 августа 1924 года был подписан договор между «художественным коллективом «Русь» и российским отделением Торгово-промышленного акционерного общества АУФБАУ «для совместного производства кинематографических картин, а равно и для совместной эксплуатации кинокартин как своего, так и чужого производства путем продажи и проката». Обе стороны организуют, таким образом, «простое товарищество под названием «Кино-товарищество Межрабпом-Русь». ‹…›

Первый, начальный, период (1924–1928) — чрезвычайно важен для «Руси». Она хозяйка в доме. Руководимый М. Алейниковым коллектив самостоятельно, без притязаний партнера-благодетеля вершил всеми делами — творческими и производственными, включая вопросы (на внутреннем рынке) проката и тиража. Период закончился, когда название сменилось на «Межрабпомфильм». ‹…›

Во второй, переходный период (1928–1932) межрабпомовская студия в сравнении с остальными киностудиями страны лидировала по многим показателям. Она обладала, благодаря помощи из Берлина, самой лучшей технической базой, что позволило ей первой перейти к звуку, а позже начать работы по производству цветных фильмов. Корпорация выпускала три вида кинопродукции — игровое кино всех жанров, культурфильмы и мультипликацию. Но главный интерес для МРП представлял исключительно игровой кинематограф. ‹…›

И хотя массовый зритель скорее всего не почувствовал резких перемен в кинопродукции полюбившейся студии, тем не менее внутри коллектива это время характерно как нервозное. Все труднее стало отмахиваться от оголтелых наскоков пролеткультовцев и прочих ораторов, апологетов нового режима, объединявших свои усилия для борьбы с «самостийностью» межрабпомовской корпорации... Не дремал и берлинский компаньон. Был отстранен от дел М. Алейников. ‹…›

30 апреля 1928 года «Художественный коллектив «Русь» вышел из состава акционеров корпорации и изменилось название студии. В сентябре того же года МРП через Совнарком утвердил новый устав своего уже предприятия, дающий право, в частности, на экспорт производимых картин. ‹…›

Третий и последний период (1932–1936) в существовании межрабпомовской студии, уже не корпорации, как было в 1924 году, но берлинской вотчины, когда студия целиком подчинялась интересам МРП и Коминтерна, хочется назвать торжественно — эксод. Как в греческих трагедиях: печально-торжественный уход актеров со сцены. ‹…›

Межрабпомовская идея создания мирового картеля пролетарской кинематографии не просто утопична и абсурдна одновременно. Она еще и опасна, ибо несла в себе разрушительные тенденции. И коллектив «Руси» первым почувствовал на себе бездуховную сущность этой маниакальной фантазии берлинских хозяев созданной ими корпорации...

Приход Гитлера в 1933 году к власти положил конец деятельности Межрабпома. ‹…›

В октябре 1935 года VII конгресс Коминтерна постановил преобразовать московский секретариат Межрабпома во внутреннюю комиссию, задачи которой ограничивались бы деятельностью по оказанию помощи компартиям в вопросах социальной политики. Межрабпомовская студия переходила в ведомство Коминтерна, под непосредственное руководство Г. Димитрова. Но почувствовать руку нового хозяина студия не успела. Уже в июне 1936 года согласно приказу Главного управления кинофотопромышленности (ГУКФ) студия расформировывается.

Ребров В. И снова о «Руси» // Искусство кино. 1999. № 4.