‹…› в середине 30-х годов Константин Симонов — студент-заочник литинститута для рабочей молодежи и профессиональный токарь — работает в механических мастерских студии «Техфильм». Об этой работе он потом отзовется с удовольствием — было интересно, но не из-за кино, а потому, что на единственном в мастерской токарном станке он делал разнообразные детали, «штучное производство», не конвейер. Правда, тогда же бегал с друзьями в свободное время на съемочную площадку смотреть, как снимают кино. И видел поразившего на всю жизнь Пудовкина на съемках «Дезертира» ‹…›.
Первый фильм, поставленный по одноименной пьесе и по собственному сценарию — «Парень из нашего города», вышел в 1942 году. Понятия «звезды» тогда еще не было и в помине в нашем лексиконе, были любимые актеры. Главные роли в «Парне...» сыграли не просто любимые — обожаемые — Николай Крючков и Лидия Смирнова. Однако огромный — и долгий — успех фильма не только из-за них, но и потому, что писатель написал такой сюжет и таких героев, которые абсолютно — именно абсолютно, — то есть без единого зазора, расхождения, отвечали общественной потребности и личному ожиданию каждого. Герой был — профессиональный военный, танкист, сражавшийся еще в Испании. Беззаветно преданный всему, чему преданным быть надлежит: коммунизму, Родине, Армии. Преданнейший друг, страстный влюбленный, однако всегда готовый оставить жену, если призовет Дело. Героиня — актриса, красавица, умница, — обладающая самыми нужными для женщины качествами: верностью и способностью ждать Его вечно.
Сюжет: любовь, преодоленные препятствия в любимом Деле, военные подвиги и — счастливый конец.
В словах, которые зрители слышали со сцены (а потом и с экрана), были и объяснения в любви, и мечты о победе мировой революции, о братстве с трудящимися всего мира. Были милые дружеские шутки, подтрунивания, за которыми скрывалась нежнейшая мужская дружба и рыцарское поклонение Жене Товарища. И был незаемный профессионализм, был талант — потому что пьеса была выстроена умело, реплики и диалоги были очень сценичны, легки, непринужденны.
Вот почему пьесу эту, по сюжету давно устаревшую, играли еще
в 70-х, когда уже никто не верил ни в мировую революцию, ни в целесообразность постоянных разлук с любимой женой, ни в беспроблемный выбор способной актрисы, которая променяла столичную сцену на подмостки провинциальные — ради любви к вечно отсутствующему герою. И все же, повторяем, пьесу играли. И она имела успех. Ибо все эти ходульные, неестественные, на наш современный взгляд, убеждения и поступки были естественны для автора и его поколения. И автор, совсем еще молодой тогда, умел эту естественность, эту органичность запечатлеть, передать. Мы можем им удивляться, мы можем с ними не соглашаться, но мы верим, что они были — такими. Что это — их идеальная правда, это герои, «на которых хотели быть похожими все мальчишки», как о том вспоминает ровесник.
Итак, первый фильм и первый успех. Фильм второй, через год, и успех не меньший. «Жди меня» — 1943.
Мы уже говорили — стихотворение «Жди меня» было амулетом, паролем, молитвой военного поколения. Были и другие стихи, в которых воспевалась верность Жены Солдата. В которых было горькое презрение к тем, кто не дождался, не сохранил своей любви: «Примите же в конце от нас /Презренье наше на прощанье. Не уважающие вас/ Покойника однополчане. По поручению офицеров полка К. Симонов». В фильме «Жди меня» и была разыграна эта коллизия: две женщины, из которых одна — Жена Солдата, которая «ожиданием своим спасла его». И ее подруга, оказавшаяся такой вот «не уважаемой однополчанами» женщиной, изменившей своей любви. Герой пропадал без вести, приходила «похоронка», все, даже самые близкие друзья, были уверены, что он погиб. Но Она ждала — и Он возвращался. «Как я выжил, будем знать только мы с тобой. Просто ты умела ждать, как никто другой».
И здесь зрительские ожидания — счастливого конца несмотря ни на что — сбывались. И здесь общественная потребность — внушить веру в победу и в человека — удовлетворялась. И как же она была нужна, надежда, тогда, в сорок третьем! ‹…›
Оба фильма были поставлены режиссером Александром Столпером, всегда органично следовавшим принципу повествовательного кино. Почти все лучшие фильмы, поставленные по произведениям Симонова, принадлежат именно этому режиссеру. И это показательно. Так же, как, очевидно, показательна неудача великого Пудовкина. Фильм по пьесе «Русские люди» (1943) вышел в прокат под названием «Вo имя Родины». Изменение названия удивило автора — но сам Жданов объяснил ему, что фильм неудачный и потому его переименовали, чтобы не дискредитировать замечательную пьесу. С мнением «верхов» Симонов был не согласен — ему фильм нравился. Нравилось напряжение «массовок», созданных не масштабными съемками, а экспрессивным монтажом. Однако фильм не приглянулся не только начальству — его не приняли и зрители, в то время как пьеса имела устойчивый успех. По-видимому, сам писатель не осознавал, что его проза, его драматургия не переводятся на язык «чистого кино». Доброкачественное, «народное», «голливудское» кино было единственным, по-видимому, стилем, адекватным и мысли и форме этой литературы. Показательно, что и следующий проект совместной работы Симонова и Пудовкина, в основу которой легли дневники писателя (его рабочее название было «Смоленская дорога»), так и не был завершен — сценарий «закрыли». Конечно, тогдашнее киноначальство усмотрело, наверное, крамолу в том, что режиссер решил снимать именно дневники — эскизные, не связанные единым сюжетом страницы, объединенные лишь образом главного героя — журналиста. А ждали от них масштабного полотна, прославляющего победу под Москвой. И все же понадобилось много-много лет и режиссер другого поколения, чтобы открыть нового Симонова, нового для кино и для литературы.
Но пока мы еще в сороковых-пятидесятых. «Дни и ночи» — год 1945, «Русский вопрос» — год 1948, «Бессмертный гарнизон» — год 1956, «Нормандия — Неман» — год 1960. На этот раз у писателя два соавтора — Шарль Спаак и Эльза Триоле, известный французский сценарист и французская писательница. Фильм — совместный. Благородная тема воинской дружбы русских и французских летчиков, воевавших в прославленной авиачасти. Увы, все эти фильмы можно назвать «проходными». Некоторые, правда, имели вполне достойный успех у зрителей. ‹…› Но событием, даже просто заметным явлением в истории кино их назвать нельзя.
В 1964 году вышел фильм «Живые и мертвые». Но сначала — несколько слов о романе. Он появился в 1959-м и сразу стал чуть ли не самой крупной литературной и общественной сенсацией. Вспомним, книги Быкова, Кондратьева, Васильева были еще впереди. Еще десятилетия до выхода воспоминаний крупных военачальников. На экране — «Баллада о солдате» и «Судьба человека» — новый взгляд на тему войны, на человека войны. И все же взгляд обобщенный, неаналитический, эмоциональный. И, как мы сегодня видим, достаточно романтический.
Роман «Живые и мертвые» впервые так поставил перед массовым читателем вопрос о роли Сталина в войне. Десятилетиями воспитанное представление о том, что Сталин — «вдохновитель и организатор всех наших побед», в том числе и победы над фашистской Германией, писатель, как и его герои, подвергает сомнению. Читать в те годы размышления умирающего генерала Козырева — а ими начинается роман — было настоящим потрясением для многих. И еще: писатель дал себе нелегкий зарок — не осовременивать тогдашние взгляды, тогдашние чувства. Не одаривать своих героев своим нынешним знанием.
Все это Александр Столпер принял как главное направление своей работы, всему старался следовать в точности. Тем более что автором сценария фильма «Живые и мертвые» был сам Симонов.
Давайте посмотрим, что писали критики о фильме в год его появления.
«...Фильм масштабный, масштабный и по мысли, и по охвату событий, и по показу человеческих судеб. Фильм, показывающий события изнутри и в то же время освещающий их светом сегодняшней мысли... (Речь идет не о том, лучше или хуже этот фильм своих предшественников, а о том принципиально новом, что выделяет „Живые и мертвые“ среди других произведений на военную тему)...»
Далее автор рецензии напоминает, что одной из первых попыток сказать правду о войне был роман Симонова «Дни и ночи». Однако в том романе автор находился внутри своего повествования, рядом со своими героями и во времени, и в пространстве.
«Живые и мертвые» — как роман, так и — особенно — фильм — несут в себе драматизм, возникающий на пересечении сегодняшнего авторского (и нашего) взгляда из шестьдесят четвертого года на год сорок первый с реальными событиями, реальным драматизмом того времени, с вопросами, которые задавали тогда и на которые ни генералы, ни авторы романов и фильмов не могли ответить.
В «связи времен», в проекции на сорок первый год, с одной стороны, тридцать седьмого, с другой стороны, шестьдесят четвертого — сила фильма, его современность, его отличие от многих других кинопроизведений о том же времени«. (Я. Березницкий) ‹…›
Не будем задерживать ваше внимание на продолжении — фильме «Возмездие», поставленном в 1969 году по следующим романам трилогии. Остановимся на последнем фильме, сделанном по прозе Симонова и с его участием, на подлинном шедевре, в котором хорошая, достойная проза обернулась кинематографической классикой.
Мы имеем в виду фильм Алексея Германа и Константина Симонова «Двадцать дней без войны» (1977).
Выберем из множества публикаций на этот фильм рецензию одного из ведущих наших критиков Юрия Ханютина, написанную по свежим следам. Мы встретим здесь не только изумление перед точностью воссоздания времени, быта, облика — это станет потом общим местом в оценке каждого фильма режиссера Германа. Здесь еще и проницательная, тонкая мысль о том, что кинематограф Симонова — это кинематограф надежды: «Да, собственно, с первых же кадров, с рассуждения солдата о том, что каждому жить хочется, все сильнее и сильнее звучит в фильме эта внутренняя тема сопротивления страданию, все преодолевающей жажды жизни и победы». ‹…›
Оптимизм первых фильмов Симонова — как и оптимизм его первых пьес и стихов — был собран, сложен из кирпичиков расхожего массового сознания. Там присутствовали, как мы уже говорили, и победа мировой революции, и идеальная мужская дружба, и идеальная женская верность, и идеальный самоотверженный русский характер.
Через тридцать лет симоновская тема надежды обретает в кино — в особенности в том последнем, германовском, — совсем иное звучание. Не идеальный оптимизм, который строится на заведомо облегченных и заведомо разрешимых конфликтах, а знание горькой правды, которое не может все-таки убить надежду и веру, — вот что становится темой, душой, сердцем фильма. Счастье любви — не в том, что ее ждет непременно счастливый конец и обязательное возвращение героя, а в том, что любовь все-таки есть, настоящая, несмотря на то, что никакие стихи, никакое ожидание, никакая верность не могут защитить от смерти. Летчик, который так и не может выйти из состояния шока после смертельного боя, окончившегося неожиданной для него победой, — у него кончится отпуск, он может не вернуться, он почти наверняка не вернется (мотив Алеши Скворцова, но безо всякой романтики, безо всякой поэтизации). Другой летчик — тот, кто не простил измену жене, а теперь так жалеет, что не простил! Будут ли у него месяцы, годы, чтобы объясниться, исправить? Сам Лопатин — почему уцелел он, а не Пашка Рубцов, с которым они делили и окоп, и ночлег?
Каждый под Богом ходит на этой страшной войне, каждый знает, что новый день — это новое чудо. И все знают, что вместе они — заговоренные. Что бессмертен народ, хотя смертен и хрупок каждый...
К. Симонов: «Впервые к работе в документальном кино меня по-настоящему потянуло, когда я увидел потрясший меня и навсегда оставшийся в моей благодарной памяти фильм Михаила Ромма „Обыкновенный фашизм“. После этого фильма мне самому захотелось попробовать говорить некоторые важные для меня вещи не только на газетном листе или в книгах, как я до сих пор привык, а — с экрана!»
Режиссер Василий Ордынский вспоминал, как показывал военным писателям — и в том числе Симонову — фильм «У твоего порога». И как Симонов, когда началась работа над документальным фильмом «Если дорог тебе твой дом...», сам выбрал режиссера, назвав Ордынского, тогда еще мало кому известного. Именно из-за того, что почувствовал в нем единомышленника.
Редко бывает, чтобы режиссер признавал бесспорное авторство сценариста — Ордынский такое признание сделал щедро и широко — именно в адрес Симонова (у фильма в титрах три автора, которых по настоянию Симонова перечисляли в алфавитном порядке: Евгений Воробьев, Василий Ордынский, Константин Симонов). Предполагалось, что писатель сам будет читать дикторский текст. Но, услышав черновую запись Ордынского, сказал, что у него «выйдет лучше, чем у меня» и передал ему роль авторского голоса! Тоже редкая самоотверженность.
Уровень правды о войне, достигнутый в этом фильме, поразителен ‹…›. Чего стоят слова Жукова о том, что он тогда не мог поручиться за Москву — ее могли и не удержать. Рассказы ветеранов, например, о том, как «тыловики», «обозники» буквально поварешками да кулаками выпихнули дальнобойные орудия из Красного Села — они уже готовились стрелять по Кремлю!.. А страшный эпизод, когда на пустой, запорошенной первым снегом Красной площади вдруг слышны немецкие марши, немецкий язык, топот немецких сапог!..
Среди фильмов военной темы «Если дорог тебе твой дом» и сегодня один из самых честных и самых волнующих.
«Я видел, пожалуй, все картины — и художественные и документальные, — рассказывающие о военных годах Москвы и, признаться, не думал, что авторам только что вышедшей картины „Если дорог тебе твой дом...“ удастся показать что-то новое, еще неведомое зрителю. Рад, что ошибся», — пишет критик С. Индурский. ‹…›
Удивительная, ни на что не похожая кинопоэма — «Чужого горя не бывает» (1968). Поэма о Вьетнаме.
«Наверно, чтобы понять горе других людей,
Надо хоть раз в жизни
хоть на минуту
представить
на месте каждого из них —
себя...
Чужого горя не бывает.
Кто это подтвердить боится, —
Наверно, или убивает
Или готовится в убийцы...»
Это — тема фильма. Слова и кадры — не просто реквием, не просто репортаж о страшной войне и о преступлениях — это призыв к будущему: «Люди! Остановитесь!»
Монтажный фильм-воспоминание «Шел солдат...» (1975) — еще одно признание в любви и верности фронтовому братству. Подвиг писателя — начатая на телевидении серия «Солдатские мемуары» (1976), несколько раз удалось Симонову собрать в телестудии ветеранов. Не тех, кто привычно заседает в Совете и президиумах, а тех, кого знают лишь близкие, кого помнят лишь фронтовые друзья, оставшиеся в живых. У них берет интервью знаменитый писатель. Но они не смущаются — ни камеры, ни его вопросов. Потому что ему очень интересно слушать их рассказы, их воспоминания. Это — бесценный исторический материал.
Венжер Н. Симонов. Кинолекция // Кинокалендарь. 1990. М.: Союзинформкино, 1989.