В переводе с условного языка на русский ФЭКС означает — «фабрика эксцентрики». Сейчас, когда Г. М. Козинцов и Л. З. Трауберг сделали 4–5 кинематографических лент, упоминание об эксцентризме кажется странным. Как будто ни в «Шинели», ни тем более в «СВД» нет ничего от лозунга «спасение театра в штанах эксцентрика», выброшенного Козинцовым и Траубергом в 1921, кажется, году. «Шинель» — полублагопристойная, а «СВД» — и совсем основательная лента. Они, как будто, сделаны добротными приемами мотивированного кинематографа, они культурны, и в них нет ни клетчатых штанов, ни рыжих париков, хотя бы обеспеченных пленкой. ФЭКС как будто не существует. Эксцентрика — ошибка молодости, сейчас ставшая традицией и закрепившаяся в виде нагрудного значка.

Однако, это неверно. Кинематографическая работа Козинцева и Трауберга строится не на отказе, а на углублении эксцентрического лозунга. Лозунг и крикливая декларация стали системой и хорошо оборудованным методом работы. Тут сказались материалы и время. Вместо того, чтобы рыть яму театру, ФЭКСы стали рыть фундамент для кинематографа. Процессы — схожие; разница — в результате. ‹…›

Мы — современники ФЭКС’а. Значение их работ для советской кинематографии закрыто их близостью. Мы не усматриваем связи между вещами и беспорядочно о них судим. Поэтому мы не знаем, что мелодраматический жанр был выдвинут в советскую кинематографию ФЭКС’ом и что до появления «Последнего человека» Мурнау, они сделали «Шинель», картину лучшую и более весомую.

Интерес «Шинели» главным образом — в стилистике, в установке на кинематографическую выразительность. Лента эта повествовательная и недаром она определена как «кино-повесть».

Драматургическое кино оказывается неумным и плоским штампом. «Шинелью» ФЭКСы доказывают возможность сделать картину более сложными и совершенными методами. Они сумели передать средствами кинематографа стилистические особенности повести Гоголя.

Задача «Шинели» тем более сложна, что перевод Гоголя на кинематограф был задан не как традиционный либерально-натуралистический перевод, а как перевод исторического Гоголя. Это тем более нарушало автоматизм восприятия зрителя. И «Шинель» получилась проблемной лентой в историко-литературном плане.

Немотивированная эксцентрика превращается в «Шинели» в гротеск, в фантасмагорию, диалектически необходимую искусству. Это — не подражание Гофману, в котором любят упрекать ФЭКС’ов, а обычная для искусства нереальная мотивировка. Человека забрасывают перьями и бумагой. «Шинель» сама ходит по комнате. Романтическую стилистику картины снижают натуралистические эпизоды — «баня» и «наказания шпицрутенами».

Эксцентрика — передовое искусство со знаком минуса! На нее нарастают мотивировки и из нее вызревают элементы законченного стиля. И как путь, как выполнение труднейших, хотя и неоправданных необходимостью задач, «Шинель» — превосходная работа. ‹…›

Блейман М. Куда растут ФЭКСы // Жизнь искусства. 1929. № 12.