Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
В тот самый момент, когда, отбросив номер «Вечерней Красной Газеты», я предавался грустным размышлениям о тщете нашего кинопроизводства, в тот самый момент в комнату вошла явно взволнованная хозяйка квартиры.
Несомненные оправдания ее волнения были очевидны, даже более: бросались в глаза еще издали ярко оранжевым цветом своей обложки. По ближайшем рассмотрении это оказалось проспектом Ленинградкино, посвященным кино-фильме «Шинель». Необходимо заметить, что почтенная женщина была чрезвычайной поклонницей Гоголя. Каюсь, с гимназических лет и я люблю Гоголя неизменной любовью, пожалуй, более, чем кого-либо другого из наших писателей!
Естественно поэтому и волнение добрейшей хозяйки, и любопытство автора этих строк, тем более обостренное, что в заголовке фильмы стояли загадочные слова: «в манере Гоголя».
Кино-фильма «в манере Гоголя»! Над этим стоит задуматься и уж познакомиться с этим на экране представляет интерес безусловно неординарный.
Коротко говоря, движимые единой любовью к Гоголю, объединились мы с хозяйкой моей на непродолжительный срок одного сеанса.
В общественном месте у сдержанного мужчины все преимущества перед нервной женщиной. В данном случае эти преимущества были использованы мною полностью для того, чтобы ввести в рамки приличия гнев и негодование не только обманутой, но и оскорбленной поклонницы Гоголя. Нет сомнения: та кустарная мешанина, которую преподнес автор сценария под видом кино-повести «в манере Гоголя», ни в какой мере Гоголя не напоминала. Произвольное толкование созданных Гоголем в «Шинели» и «Невском проспекте» типов имело бы еще свое оправдание, если бы послужило материалом к удачной фильме. Этого нет. Фильма исключительно слаба. Прежде всего подбор актеров явно неудачен, и эта неудачность более всего сказывается на передаче центральной фигуры — Акакия Акакиевича. «Зеленый» актер явно надломился под тяжестью труднейшей роли. Она — одна из основных стержней фильмы, и ее надлом предопределил в значительной мере и гибель всей «постройки».
Т[ак] ск[азать], постановочная часть чрезвычайно не оригинальна и является явно скверной копией с соответствующих немецких постановок, — например, «Раскольникова».
Итак, остается совершенно непонятным: на что намекал сценарист, заявляя, что это кино-повесть в «манере Гоголя» — это первое, второе — не менее непонятно стремление Ленинградкино давать ответственнейшие постановки режиссерам и актерам, не имеющим достаточного опыта по крайней мере на более мелких вещах. Если даже допустить известное право Ленинградкино распределять постановки на основах интуиции, и то, разве провал «Чертова колеса» не должен был послужить материалом к тому, чтобы переоценить некоторые «ценности», а заодно и методы работы?
Эта фильма настолько неудачна, что она не привлекает даже самую ярую часть поклонников кино — всяческих обывателей; следовательно, не имеет и коммерческого оправдания. Скверно! Впрочем, кто его знает, может быть, все это «кино для себя» и прельщает тех, кто иначе как «в манере Ленинградкино» работу для себя не мыслит.
Воскресенский С. Заметки о кино // Жизнь искусства. 1926. № 19.