В этом году было много разговоров о повышении культуры в нашем кино-производстве. Однако, слово «культура» понимается у нас очень по разному. Иным думается, что культура, вообще, лежит где-то готовая: стоит только поманить ее пальцем — пожалуйте, мол, настало и для вас время — и она явится, одетая с иголочки. На самом деле культура — персона гораздо более капризная. Мало того, что она не сразу является на приглашение, но и явившись — она совсем не благодарит и не любезничает, не старается увлечь «красотой», гладкостью; она горда и любит оскорблять мещанина, как бы ни старался он прикинуться ее поклонником. Вы хотите получить культуру? — скажет она, — так не угодно ли вам увидеть нечто не совсем привычное, вдуматься в замысел, встретиться с теорией? Вы скажете — «эксперимент»? А разве бывает и может быть культура без эксперимента?
Готовой культуры нет. Каждый новый шаг культуры в любой области требует экспериментов. Более того — то, что в первую минуту кажется экспериментом, через некоторое время часто оказывается именно подлинным культурным делом. Все новое в искусстве выступает сначала как эксперимент и потому вызывает в «публике» недоумение или гнев. Так делаются «классики». ‹…›
Вот и вечный вопрос: культура или торговля? В кино вопрос этот приобретает особую остроту, потому что оно — дело промышленное, «хозяйственное». Однако, оно не перестает от этого быть делом культурным. Тут-то и есть вся сложность.
Наша кино-культура в этом году шла преимущественно по линии режиссера и оператора. И здесь кое-что сделано. Но дальше встали вопросы о сценаристе и актере. Что мы можем в этом отношении предъявить? Уж не «Медвежью ли свадьбу»? Или «Коллежского регистратора»? — со сценарием без кинематографического замысла, и с театральной игрой. Гладенькая театральная фильма с налетом мещанской «приличности». Мы отыгрывались на отдельных сценках — проблема сценария у нас еще почти не поднималась.
Она затронута «Шинелью». Это — фильма со сценарным замыслом, с принципом, с художественной манерой. Многое в ней не удалось, есть прямые ошибки; режиссеры со многими задачами не справились: медленный темп при мелькающем монтаже, длинноты и пр. Как можно было сокращать метраж за счет заключительной метели, которая должна была своим вихревым темпом дать настоящий финал? Мышцы зрителя требуют его.
Но все-же в этой фильме есть настоящий голос культуры, и ошибки ее — ошибки плодотворные. Резкая и нетерпимая критика — явление для культуры знакомое: это значит, что наше кино сделало шаг вперед.
По-моему эксперименты нужны — и при режиме экономии более всего. Иначе мы рискуем остаться при одних оперетках и рыночных фильмах — не конфузно ли будет? И если надо «хозяйничать», то единственный выход — создание особых культурных киноассоциаций и театров. Культуру и торговлю под одной крышей поселить нельзя.
Эйхенбаум Б. Кино-культура // Кино. Л., 1926. 25 мая.