‹…› на «Ленфильме» выходят одна за другой несколько картин, в той или иной степени дополняющих, комментирующих, сопровождающих «хорроры» Тепцова. Среди них я рискнул бы назвать одну из самых значительных работ ‹…› Александра Сокурова «Дни затмения», представляющую собой, если можно так сказать, мистическую антиэкранизацию вполне натуралистической повести Стругацких «За миллиард лет до конца света», где впервые, кажется, на советском экране советский зритель мог увидеть левитирующего советского мальчика...

Кстати сказать, эта дурная, с моей точки зрения, традиция — рационализация мистики с помощью и под псевдонимом научной фантастики, издавна включенной в легальный соцреалистический канон, не умирает и сегодня, ибо другой традиции в нашем кино, к сожалению, действительно не было. И застенчивые микроэлементы мистики, время от времени и без особой сюжетной надобности проблескивавшие под поверхностью советской «сайенс фикшн», придавали ей неожиданную, хотя и не слишком органичную глубину, многомерность и многозначность.

Это в полной мере относится и к «Дням затмения» — и тут атмосфера некоей мистической угрозы, нависшей над миром, атмосфера анонимного и всеобщего зла, таящегося в подробностях, деталях, мелочах и ждущего своего часа, как раз и выводит вполне банальный сюжет не лучшей повести Стругацких на некий метафизический уровень размышлений о смысле существования не только героев, не только человека, но и мира в целом, мира как сущности.

Надо сказать, что Сокуров в этом смысле не одинок на «Ленфильме». Экологические антиутопии Константина Лопушанского «Письма мертвого человека» и «Посетитель музея», сохраняя все приличествующие советской фантастике реалистические и рационалистические мотивировки, в то же самое время пульсируют тем иррациональным ужасом квазижизни, которая составляет предмет описания практически всех даже более или менее реалистических фильмов, снятых в последние годы в нашей стране.

Черненко М. «На кладбище ветер свищет», или Амнистия для вампиров // Искусство кино. 1992. № 8.